"Пэлем Вудхауз. Вудхауз и война " - читать интересную книгу автора

плохих и хороших, почему-то причислив к "хорошим" себя.
Тут мне и скажут: "То есть как? Вудхауз пусть очень мало, но
сотрудничал и сосуществовал с нацистами!" Чем вызван гнев: тем, что нацисты
ужасны, как были они ужасны и раньше, или тем, что они в то время воевали с
Англией? Если причина - вторая, стоит вспомнить, что мы живем не в мифе и не
в газетной статье. Люди в оккупации бывали не только старостами, но и
врачами или, как аббат Сийес, "просто жили" (примеры есть в семье моей
матери, и писать о них я вправе, поскольку ни семья отца, ни я сама просто
не остались бы в живых). Англичане, которые в подобной ситуации не были,
отпустили Вудхаузу его несчастный проступок, как отпустили и Уайльду, но
интонация у них при этом совсем другая, как будто вообще говорят другие
люди. Жалеть Уайльда они стали сто лет назад, сразу после смерти, теперь им
восхищаются. Его порок больше не считают пороком, это скорее достоинство,
так что о милости, о снисхождении нет и речи. Наверное, кто-то осуждает его
без пощады, но там я таких людей не видела, зато увидела здесь - точнее,
рассказывая о нем по радио, услышала и упреки в жестокости, и упреки в
непозволительной мягкости.
Что до Вудхауза, таким, как мы, нелегко его простить. [468] Нетрудно
оправдать Уайльда, если им, в сущности, восхищаешься. Той слабостью или
глупостью, которую допустил бедный Плам, восхититься невозможно. Его осудит
со знакомой брезгливостью всякий, кто склонен смотреть на человека или снизу
вверх, или сверху вниз. Накажут они самих себя - Вудхауза терять жалко: и
низкая словесность, и какая-то уж очень высокая достаточно надоели, не
говоря о том слое, где они беспрепятственно смешались; и многих тянет к
детским книгам, даже средним, вроде "Гарри Поттера". А Вудхауз как раз и
пишет детские книги, правда, никак не средние. Сердитый Беллок назвал его
лучшим английским писателем в середине 30-х - вспомним при этом, из кого он
выбирал! Мы резонно устали от поучений, даже Честертон иногда раздражает;
устали мы и от цинизма, но нередко думаем, что надо выбирать одно из двух. У
Вудхауза нет ни того, ни другого: он безупречно легок и безупречно скромен.
Конечно, он учит - все писатели учат, но уж никак не прямо и не намеренно.
Предпочесть его неисчислимому множеству английских юмористов может только
тот, кто все-таки хочет попасть в его мир, который Ивлин Во назвал
идиллическим, но можно назвать и детским. Создал он этот мир потому, что так
и не стал взрослым, а невзрослому человеку сложно жить среди правильных,
серьезных людей, которые так точно знают, чего бы они ни за что не сделали.
Может быть, рассказ о деле Вудхауза поможет усомниться в себе, а тон его
бесед вызовет не презрение, а глубокое почтение к незлобивому человеку,
умевшему посмеяться над невыносимыми условиями. Он жалел других, даже
врагов, но уж никак не страдал жалостью к себе - нашим любимым пороком.
[469]



Передача первая

Говорит Немецкая радиостанция на коротких волнах. В нашей
Берлинской студии сейчас находится мистер П. Г. Вудхауз, знаменитый
писатель, создавший образы неподражаемого Дживса, Берти Вустера, лорда
Эмсворта, мистера Маллинера и других замечательных героев. Мистер Вудхауз