"Пэлем Грэнвил Вудхауз. Джим с Пиккадилли" - читать интересную книгу автора

внутри, в каждой комнате - то поэт, то еще невесть кто.
- Ну, а библиотека, твое священное убежище?
- Там засел этот Огден.
- Безобразие!
- Развалился в моем любимом кресле, - угрюмо пожаловался Пэтт. - И
курит сигареты.
- Курит? Он же тете Несте обещал не курить!
- Наврет, разумеется, что не курил. Но я не сомневаюсь. Не представляю,
что с ним делать! Уговаривать такого - бестолку. Он... он снисходит до
меня! - в полном негодовании заключил Пэтт. - Развалился, закинул ноги на
стол, набил рот конфетами и цедит, и цедит, точно я ему... ну, скажем, внук.
- Вот свиненок!
Энн жалела дядю Питера. Уже много лет, после смерти ее матери, они были
неразлучны. Отец, путешественник и охотник, кочевал по пустынным и диким
уголкам мира, лишь изредка наведываясь в Нью-Йорк, а дочку почти полностью
бросил на попечение Пэтта. Все самые приятные воспоминания были связаны с
дядей. Во многих отношениях отец был достоин восхищения, но семьянином,
скажем прямо, не был - его отношения с дочкой сводились к письмам и
подаркам. Дядю она воспринимала, в сущности, как отца. Натура ее чутко
отзывалась на доброту, а так как дядя был не только добрым, но еще и
несчастным, она и любила, и жалела его.
В почтенном финансисте до сих пор таился мальчишка, тщетно
барахтающийся в жестоком мире. На эту его черту живо откликалась ее
молодость. Энн находилась в том неустрашимом возрасте, когда так и тянет
защитить угнетенных, исправить неправду, и в ее головке рождались самые
фантастические замыслы. Она мечтала преобразовать их маленький мирок. Тяготы
дядиной семейной жизни сразу возмутили ее, и если б он попросил совета, да
еще ему и последовал, то решил бы, а точнее - взорвал бы все проблемы. В
минуту девичьих раздумий Энн часто изобретала планы, от которых его седые
волосы поднялись бы дыбом.
- Мальчишек я навидалась, - заметила она, - но уж таких, как наш Огден,
просто нету. Хорошо б отправить его в закрытую школу с суровым режимом.
- В Синг Синг, - предложил дядя.
- Нет, почему ты не отошлешь его в школу?
- Тетка твоя и слышать не желает. Боится, похитят его. Так случилось в
прошлый раз, в Англии. Нельзя ее винить, что теперь она глаз с него не
спускает.
- Иногда я подумываю... - Энн задумчиво пробежалась по клавишам
машинки.
- Да?
- Так, ничего. Надо печатать дальше для тети Несты.
Пэтт разложил на полу пухлую воскресную газету и с удовольствием
принялся просматривать юмористическое приложение. Мальчишество, которое
влекло к нему Энн, побуждало начинать чтение с этих страничек. Он был уже
седой, но и в искусстве, и в жизни у него сохранился вкус к грубоватым
шуткам. Никто и представить не мог, как он веселился, когда Раймонд Грин,
романист, подопечный его жены, споткнулся однажды о незакрепленный прут на
лестнице и кубарем катился целый пролет.
С дальнего конца коридора донеслись приглушенные удары. Энн перестала
трещать на машинке и прислушалась.