"Пэлем Грэнвил Вудхауз. Первое выступление свирепого Биллсона" - читать интересную книгу автора

подкошенный серпом, и простерся на полу, широко раскинув свои могучие руки.
Его сегодняшнее поприще было закончено.
Зал взвыл. Знатоки бокса с жаром объясняли своим соседям, что
произошло. Для Акриджа этот восторженный вой был похоронным рыданием.


III

Я уже раздевался и собирался ложиться спать, как дверь моей комнаты
открылась и ко мне вошел разбитый и несчастный человек. Я молча взял стакан,
налил в него виски, подлил содовой воды и протянул другу.
- Как он себя чувствует? - спросил я наконец.
- Превосходно, - ответил Акридж, - сидит в буфете и жрет рыбу.
- Бедняга. Этот боксеришка так здорово его хлопнул.
- Бедняга? Как бы не так! - раздраженно закричал Акридж и лицо его
стало страдальческим. - Он совсем не бедняга. Он осел, дубовая башка.
Клянусь дьяволом, мне его ни капли не жалко. Я истратил на него кучу денег.
Я в течение двух недель содержал его в полной роскоши и просил у него за это
только одного - расквасить кому-нибудь голову. Для него это двухминутное
дело. Но он плюнул на меня только потому, что у его противника заболела
жена. Супруга этого паршивого атлетишки обожгла себе руку на конфетной
фабрике и заставила мужа всю ночь просидеть у своей постели. И поэтому
Биллсон отказался разбить его вдребезги. Проклятая сентиментальность!
- Такая доброта делает ему честь, - сказал я.
- Вздор!
- Доброе сердце дороже денег.
- Кому это нужно, чтобы у боксера было доброе сердце? Почему Биллсон,
который может одним ударом свалить слона, должен быть слезлив, как старуха?
Ты слыхал когда-нибудь, чтобы из боксеров выходили святые? Нет, боксеру не
добродетель к лицу. Доброе сердце не принесет ему никакого успеха.
- Не забудь, что это его первое выступление. Он еще может исправиться.
- Какую я имею гарантию, - спросил Акридж, - что когда я снова
затрачу на него все свои деньги и устрою ему второй матч, он не разревется,
как старая баба, узнав, что жена его противника нечаянно порезала пальчик?
- А ты позаботься о том, чтобы его противник был холостяк.
- Первый же боксер-холостяк отведет его в угол и пожалуется ему на то,
что у его тетки коклюш. Биллсон сейчас же разревется и подставит свой
подбородок врагу. Зачем у него рыжие волосы, если он такая жалкая тряпка?
Ах, - печально вздохнул Акридж, - я видел его на матросской танцульке в
Неаполе. Он там избил одиннадцать итальянцев сразу. Правда, прежде, чем он
начал драться, один из этих негодяев пырнул его ножом вот сюда... Потому что
иначе его не разозлишь ни за что.
- Неужели ты собираешься перед каждым выступлением вонзать в него ножи
и кинжалы?
- Нет, - печально ответил Акридж. - Это мне едва ли удастся.
- Что же ты будешь с ним делать? У тебя, верно, есть какие-нибудь
планы.
- Какие там планы! Моя тетка ищет себе компаньонку, которая могла бы
ухаживать за ее канарейкой. Я собираюсь устроить Биллсона к ней на службу.
Стэнли-Фетерстонго Акридж рассмеялся грустным, трагическим смехом, взял