"Пэлем Грэнвил Вудхауз. Первое выступление свирепого Биллсона" - читать интересную книгу автора

его Вильберфорс. Неужели ты думаешь, что зрители пойдут смотреть боксера,
которого зовут Вильберфорс?
- Назови его Вилли Биллсон, - предложил я. Акридж задумался и
нахмурил брови, как подобает важному антрепренеру.
- Слишком фамильярно, - решил он наконец. - Для какого-нибудь
жалкого клоуна такое имя подходит, но боксер должен называться как-нибудь
более внушительно. Я назвал бы его Ураганный Хикс или Сокрушительный Риггс.
- Не советую, - сказал я. - Ты погубишь его карьеру с самого начала.
Нет ни одного чемпиона с таким глупым именем. Боб Фиц-Симмонс, Джек Джонсон,
Джемс Д. Корбетт, Джемс Джеффрис - вот настоящие чемпионские имена.
- Назвать его Джемс Д. Биллсон, что ли?
- Вздор!
- А как тебе нравится, - спросил Акридж, - имя Ягуар Вике?
- Хуже не бывает.
- А Свирепый Биллсон?
Я хлопнул его по плечу.
- Отлично! Решено и подписано. Отныне он зовется Свирепым Биллсоном.
- Милый, - придушенным от волнения голосом вскричал Акридж, крепко
пожимая мне руку. - Это гениально! Гениальное имя! Закажи еще пару
бутылочек, старина.
Принесли еще две бутылки, и мы распили их в честь Свирепого Биллсона.
Затем мы вернулись ко мне на квартиру, и там я был представлен моему
крестнику. Я и раньше относился с глубоким уважением к его внушительной
наружности, но теперь он показался мне еще грандиознее. Сколько триумфов
ожидает этого человека в самом недалеком будущем! Теперь, когда он был на
ногах и лениво слонялся из угла в угол, он казался сказочным гигантом. К
тому же при нашем первом свидании глаза его были закрыты, и я не мог их
рассмотреть. Теперь я разглядел их. Зеленые, тусклые, с металлическим
блеском. Пожимая мне руку, он как бы выбирал, в какое место удобнее меня
ударить. Когда я вспомнил, что в Марселе он с легкостью изувечил шесть
иностранных матросов, сердце мое переполнилось патриотической гордостью.
Есть еще бравые молодцы в британском торговом флоте! Крепкие, стальные
сердца!
Мы сели обедать. За обедом выяснилось, что Свирепый Биллсон ест гораздо
удачнее, чем говорит. У него были такие длинные руки, что он без всякого
труда загребал соль, картошку, перец с самых дальних концов стола, не прося
никого передать их ему. Сильный молчаливый человек!
Но душа у него была нежная. Сунув в карман несколько моих сигар, Акридж
умчался по какому-то таинственному делу и оставил меня наедине с моим
гостем. После получасового молчания будущий чемпион устремил на меня свой
страшный взор и спросил:
- Были ли вы когда-нибудь влюблены, мистер?
Признаюсь, я был польщен и растроган. Этот человек почувствовал во мне
отзывчивую, нежную душу и решил поведать мне все свои сердечные муки. Я
сказал, что был влюблен много раз. Я стал говорить о том, что любовь -
благородное чувство, которого не должен стыдиться ни один человек. Я говорил
долго и пылко.
- Ы, - сказал Свирепый Биллсон.
Затем, как бы вспомнив, что он чересчур разболтался с незнакомым ему
человеком, он снова погрузился в молчание и не нарушил его до самого вечера.