"Джон К.Райт. Неспящий в ночи " - читать интересную книгу автора

фонарей и более слабому, и когда большой свет затемнялся, воздух наверху
наполнялся мерцающими бриллиантами.
Другие источники утверждают, что обитателями небес были вовсе не
бриллианты, а газовые шары, видимые из неизмеримой дали сквозь прозрачный
воздух. Есть и такие, кто говорит, будто то был не газ, а пламя. Не знаю
отчего, противоречивость сведений никогда не мешала мне верить в давние дни
света.
Странные видения далекого прошлого ничем не подтверждаются, однако
приборы монстрономов не регистрируют энергий, сопровождающих вредоносное
влияние из-за стены. Если верить в знания древних - безумие, то безумие это
свойственно человеку, а не наслано желающими нашей гибели.
Голова моя склонилась в полусне, когда в мои праздные и грустные мысли
проник голос, похожий на голос Перитоя. И назвал меня по имени:
"Телемах, Телемах! Отвори дверь, как я для тебя когда-то; верни
благодеяние, как обещал когда-то. Если клятва обратится в ничто - что
останется?"
Я не двигаюсь, не поднимаю головы, но мозг безмолвно посылает в ночь
ответ, хотя губы мои неподвижны:
"Перитой, тот, кто роднее брата, я плакал, узнав, что чудовища погубили
твой отряд. Что сталось с девой, которую вы искали, чтобы спасти?"
"Уже не девой нашел я ее. Мертва, мертва, умерла страшной смертью, и от
моей руки. Она и ее дитя; у меня же не хватило отваги последовать за ними".
"Как прожил ты все эти годы?"
"Я не сумел открыть дверь".
"Позови привратника, Перитой, и он опустит из шлюза трубу связи. Ты
прошепчешь в нее Главное Слово, доказав, что твоя человеческая душа уцелела,
и я первый обниму тебя".
Но Главное Слово не прозвучало. Только простые слова, каким способно
подражать любое из падших созданий ночи, шептали в моем мозгу:
"Телемах, сын Амфиона! Я все еще человек, я сохранил память жизни, но
Главного Слова сказать не могу".
"Ты лжешь. Этого не может быть".
Но слезы обожгли мне глаза, и я понял, сам не знаю как, что голос не
лжет: это голос человека. Как же мог он забыть Главное Слово?
"Хотя такого не бывало прежде, но во имя пролитой нами в детстве крови,
во имя каши, на которой мы принесли нашу глупую клятву, я призываю тебя
поверить и понять, что новая печаль пополнила горести нашего старого мира,
как свежая кровь проступает на старом шраме: можно забыть, что значит быть
человеком, и все же человеком остаться. Я утратил Главное Слово, но сохранил
самого себя. Открой мне дверь. Мне холодно".
Я более не отвечаю ему, а разминаю затекшие члены.
Руки и ноги мои налиты свинцом, но я вздрагиваю, соскальзываю со стула,
на котором задремал, и падаю на пол, разбивая осколки дремоты.
Не знаю, сколько я пролежал на полу. В памяти моей темнота, и вряд ли
время текло для меня как должно. Помню, что мерз, но не было силы подняться
и закрыть окно, а ставни в старом крыле библиотеки не повинуются мысленному
приказу.
И холодный ветер из окна колебал мои мысли.
Это крыло библиотеки простояло покинутым полмиллиона лет. Никто не
приходил сюда с тех пор, как люди разучились читать слова и понимать мысли