"Иэн Уотсон. Блудницы Вавилона" - читать интересную книгу автора

Ничего не видя, глаза, в ушах же - Звон непрерывный...*
Алекс подумал было, что Дебора, настроенная на одну с ним волну,
откликается на его собственные мысли. Но нет, она определенно цитировала
кого-то. Да, так и есть. Любовная лирика Сафо. В Вавилоне эта жившая в
седьмом веке поэтесса вовсе не казалась анахронизмом.
Гул в голове почти сошел на нет; тогда какой же звон она имеет в виду?
Имеет ли он отношение к нему, Алексу? Или к Вавилону? Или к храму Иштар,
этому священному борделю?
* Перевод В. Вересаева.
Дебора приехала из Нью-Йорка, для Алекса чуть ли не из другого мира.
Возможно, нью-йоркская жизнь давала ей некое преимущество в смысле понимания
Вавилона? Там она работала компьютерным техником и мечтала стать актрисой,
но мечта умерла, сменившись желанием прожить наконец роль по-настоящему.
Больше о ее прошлом Алекс ничего не знал; впрочем, и о себе он
рассказал совсем немного. Прибыв десять дней назад в гиперсовременный
городок Эвристика, к югу от Каса-Гранде на автостраде " 8, все участники
проекта расстались с прошлым. Их цель: встретиться с временем, которое можно
было бы назвать будущим в прошедшем, в минувшем, правда, не в их
персональном прошлом.
Они прилетели в аэропорт Скай-Харбор в Финиксе, откуда их и еще
тридцать с небольшим человек доставили на автобусе в Институт будущего,
находящийся в затерянном в пустыне городке Эвристика. В автобусе они - не
совсем случайно - сели вместе и только там вскользь упомянули о своей
прежней жизни.
Эвристика. Название, звучащее не слишком претенциозно в ряду
расположенных неподалеку городишек. Таких, например, как Ацтек. Или Мекка.
Или Багдад. Саломея. Конечно, "эвристика" - это искусство задавать вопросы,
и само слово, как знал теперь Алекс, пришло из древнегреческого.
Будучи гиперсовременным, городок Эвристика был и практически
невидимым - как невидимо и само будущее. Находился он преимущественно под
землей, а его окна встраивались в потолок. Такой энергосберегающий дизайн
должен был скрыть истинные размеры института, которые могли существенно
отличаться от действительного стеклянного оазиса, крохотных мерцающих лужиц,
видимых с борта пролетающего самолета, - шахматная доска миражей или зеркал.
Скорее зеркал. Институт будущего и впрямь представлял собой фасеточное
зеркало, отражающее прошлое в будущее. И какие же лица своих выпускников он
являл? Алекс пока не знал. А когда узнает, сможет ли узнать себя в новом
обличье? Или Дебору?
- Посмотри, - сказала она на греческом.
В Вавилоне все говорили по-гречески. Путешественники пользовались им
как мировым языком. Греческий был английским того времени. Времени
Александра Великого, правление которого подходило к концу. Тезка Алекса
умирал сейчас от лихорадки во дворце Навуходоносора.
- Посмотри, Алекс!
Пустыня впереди расцвела пышной зеленью. Тут и там поблескивали каналы,
через которые вода подавалась на орошаемые поля.
Хотя Вавилония и не вторгалась на территорию индейской резервации
папаго, она подступала к ней очень близко и прежде всего для того, чтобы как
можно дальше отодвинуться от цивилизации: урчащего и пердящего коммерческого
брюха Аризоны. Если бы индейцы папаго, эти плетельщики ярких корзинок, не