"Джин Вулф "Цитадель Автарха"" - читать интересную книгу автора

размерами, но тем не менее терялась в громадном помещении. Над мастером
склонились две фигуры. Хотя их одежды были темными, меня удивило их
разительное отличие от плащей цвета сажи - атрибута нашей гильдии. Я
приблизился, и, когда я оказался на таком расстоянии, что мог слышать
натужное дыхание больного, они выпрямились и повернулись ко мне. То были
кумеана и ее прислужница Меррин, две ведьмы, которых мы встретили на
вершине гробницы в разрушенном каменном городе.
- О, сестра, наконец-то ты пришла, - проговорила Меррин.
Тут я понял, что больше не ученик Северьян, как считал прежде, а Текла в
его возрасте, то есть лет тринадцати или четырнадцати. Я совершенно
растерялся - не из-за моего девичьего тела или мужского наряда (который
мне даже нравился), но из-за неожиданности этого преображения. Я также
почувствовала, что слова Меррин - своего рода заклинание, ибо прежде
Северьян и я присутствовали вместе, но она каким-то образом увела его на
задний план. Кумеана поцеловала меня в лоб, после чего вытерла кровь со
своих губ. Хотя она не произнесла ни слова, я поняла: этот поцелуй
означает, что я в некотором смысле стал и моим солдатом.
- Когда мы спим, - сказала мне Меррин, - мы перемещаемся из сиюминутности
в вечность.
- Когда же мы просыпаемся, - прошептала кумеана, - мы теряем способность
видеть то, что за пределами настоящего момента.
- Она никогда не просыпается, - гордо сообщила Меррин.
Мастер Мальрубиус пошевелился и застонал, а кумеана взяла графин с водой
со стола, стоявшего у изголовья, и налила немного в стакан. Когда она
ставила графин на место, в нем шевельнулось нечто живое. Почему-то мне
почудилось, что это ундина. Я отшатнулся, но в графине оказался Гефор,
размером не больше моей ладони. Его серое щетинистое ли-Цо прижималось к
стеклу, голос походил на мышиный писк:
- Порой, гонимые фотоновыми штормами, засасываемые в воронку
галактического смерча, по часовой стрелке и против, мчась вместе со светом
по темным морским просторам, очерченным нашими серебряными парусами, наши
демонические зеркальные паруса, наши мачты, высотой в сотни лиг и тонкие,
как нить, как серебряные иглы, вышивающие звездный свет и сами звезды по
черному бархату небосвода, наполняются ветрами Времени, которое несется
что есть мочи. Кость ему в горло! Пена, летучая пена Времени, слетает на
побережье, где старые мореходы не могут больше удержать свои кости вдали
от беспокойной и неутомимой вселенной. Куда она подевалась, госпожа,
отрада моей души? Ушла на гребне приливной волны Водолея, Весов и
Стрельца. Ее уже нет. Уплыла в своей лодочке, ее сосцы прижаты к черной
бархатной крышке; ушла, навечно уплыла под парусом, прочь от берегов,
омытых звездами, от сухого покойного мелководья привычных миров. Она сама
есть собственный корабль, она - изваяние на носу корабля, она капитан.
Боцман, эй, боцман, поднять якоря! Матрос, натяни канат! Она оставляет нас
позади. Не мы оставляем ее. Она в том прошлом, которого мы не познали, и в
будущем, которого не увидим. Выше подними паруса, капитан, ибо вселенная
опережает нас...
На столе рядом с графином стоял колокольчик. Меррин позвонила, будто
стараясь заглушить голос Гефора, и тогда мастер Мальрубиус смочил губы
водой из стакана. Меррин взяла стакан, вылила оставшуюся воду на пол и
водрузила его вверх дном на горлышко графина. Гефор замолчал, но вода