"Франциска Вульф. Стражники Иерусалима " - читать интересную книгу автора

иерусалимской знати на этот раз собралась только семья торговца - сыновья с
женами, пока еще незамужние дочери и, разумеется, бесчисленные внуки. Стол
накрыли в саду под оливковым деревом. Легкий ветерок шелестел ветвями,
вокруг бродили овцы; козы и куры с блеяньем и кудахтаньем убегали от
расшалившихся детей, которые с хохотом гоняли их. Пахло костром и жареным
мясом.
Козимо закрыл глаза и вспомнил свое винодельческое хозяйство неподалеку
от Флоренции. Один раз в году, после того как урожай винограда был собран и
молодое вино разлито по бочкам, он устраивал праздник для своих рабочих. И
тогда тоже накрывался длинный стол под оливковыми деревьями, разжигался
костер и на длинном вертеле жарились поросята, куры и утки. Все было почти
так же. Почти...
- Козимо, друг любезный, вам нехорошо?
Гостеприимный хозяин легонько толкнул его в бок.
Козимо открыл глаза и улыбнулся. Здешние люди - особенно торговец
маслом Бен Йошуа - отличались редким дружелюбием, сердечностью и
общительностью. Они приняли его в свой круг торговцев и обращались с ним
так, словно он был коренным жителем этого города не в одном колене. И все же
ему не удавалось полностью избавиться от ощущения, что он здесь чужой.
- Нет-нет, Элиас. Просто вспомнил родину.
Родину? Что он имел в виду? Флоренцию? Город, где люди шушукались,
завидев его? Показывали на него пальцем? Где он подвергался общественному
бойкоту, а его собственная семья подумывала, не поместить ли его навсегда в
одно из тех ужасных заведений, где влачили жалкое существование и доживали
свой век изгои, ставшие неудобными и обременительными для богатого общества?
Неужели он действительно скучал по городу, в котором было возможно донести
на такого художника, как Леонардо да Винчи, за то, что гений не счел нужным
лгать и лицемерно изображать любовь к женщине?
Да, именно этот город он имел в виду. Флоренция... Грязная и запущенная
в последние годы, и тем не менее... Когда он вспоминал о куполах собора, о
ее улицах, о церкви Санта-Мария Новелла, его сердце сжималось. Он прекрасно
понимал, что его пребывание в Иерусалиме - эпизод не более чем временный. Он
вернется во Флоренцию, как только позволит время.
- У моей семьи там есть винодельческое хозяйство, - продолжил Козимо,
описав большой круг рукой. - Там почти так же хорошо, как у вас в саду.
Элиас важно кивнул:
- Да, я вас прекрасно понимаю, любезный друг. Как вам, быть может,
известно, за свою историю мой народ был вынужден часто и подолгу жить на
чужбине, вдали от родины, далеко от земли обетованной. И только думы о Яхве,
о нашем Боге, и воспоминания об этой земле придавали нам мужества все годы
рабства и изгнания. И мы в действительности всякий раз возвращались домой.
Так и вы однажды вновь увидите свою родину.
Он ободряюще положил ладонь на руку Козимо. Жена Элиаса, Рахиль,
несмотря на свои пятьдесят лет, все еще сохранившая дивную красоту,
доброжелательно улыбнулась ему.
"И почему только, - размышлял Козимо в то время, как Элиас встал,
заставив смолкнуть всех присутствовавших, и начал читать на иврите одну из
традиционных молитв, - почему они пригласили меня на Суккот?"
Он был чужестранцем, его родину они знали лишь по расплывчатым
описаниям. Он даже не был иудеем, он был христианином. Праздник кущей был