"Ивлин Во. Елена " - читать интересную книгу автора

на один час.
Первые же унылые звуки привели короля, раньше уже бурно выражавшего
свое удовлетворение пиром, в совершенный восторг.
- Это моя любимая вещь, - заявил он. - Плач по моим предкам. С него мы
всегда начинаем. Как всякое подлинное произведение искусства, он невероятно
длинный. Конечно, поют они на нашем родном языке, так что многие красоты от
вас ускользнут. Когда будут особенно удачные места, я вам скажу. Сейчас речь
идет об истоках моего рода, который восходит к далеким, почти легендарным
временам, - о том, как речной бог Скамандр соблазнил нимфу Идэю. Послушайте.
Пронзительно и однообразно звучали скрипки и волынка, торжественно и
скорбно басили бородатые певцы. Небрежно откинувшись на подушки, возлежали
офицеры; напряженно выпрямившись, сидели дамы. Почти неслышно переходил от
ложа к ложу паж, подливая мед в кубки; пошатываясь, снова отправился в
вомиторий командующий гарнизоном. Разноголосое монотонное пение оглашало
весь зал, от сводчатого потолка до выложенного мозаикой пола, и далеко в
ночи разносилась песнь смерти.
- Теперь Брут, правнук Энея, уже достиг Британии, - объяснил через
некоторое время Коль. - Можно сказать, мы уже почти добрались до новейших
времен. Это он был настоящим отцом нашего народа. Понимаете, он застал весь
остров совсем незаселенным, если не считать нескольких древних великанов.
После Брута история становится намного подробнее.
По-видимому, никто из предков короля Коля не умер своей смертью, и лишь
у немногих обстоятельства гибели выглядели хоть сколько-нибудь
правдоподобно. Один из них, например, выпив отравленного вина, которое
поднесла ему падчерица, впал в безумие и носился по лесу голый, вырывая с
корнем молодые деревья и распугивая волков и медведей. И это был еще не
самый жуткий эпизод. Описания всех утрат, понесенных древним королевским
родом - и классические мифы, и кельтские предания, и события подлинной
истории, - сливались, переплетаясь, в нескладную песнь, звучавшую среди
ароматов кухни, лампового чада и тяжелого медового перегара.
Констанций всегда отличался воздержанностью; в дни правления
Божественного Галлиена он не раз был свидетелем того, как офицеры
безудержным обжорством и разгулом губили свою карьеру. Но в этот вечер он
выпил столько, что даже варварская музыка не особенно терзала его слух, и в
хмельном полузабытьи словно бы парил в воздухе, разглядывая сверху самого
себя и собственные способности, которые представлялись ему аккуратно
разложенными у него перед глазами, как бриллианты на подносе ювелира, так
что он мог видеть себя почти таким, каким был на самом деле. Констанций не
питал страстной любви к своей особе - за последние два столетия многие,
поддавшись этой всепожирающей страсти, пали ее жертвами и теперь разделяли
общество богов; нет, он был не из их числа. Констанций прекрасно сознавал,
что далек от совершенства. Его талантов хватало лишь на самое нужное, не
более того, - неплохой набор, не уникальный, но достаточный, вполне
достаточный. Ведь и нужно ему было не так уж много - не сегодня, не завтра,
но вскоре, еще до того, как он окажется слишком стар, чтобы должным образом
этим воспользоваться, стать властелином мира.
- Теперь они поют про бичевание Боадикки *, - сказал Коль. - Для римлян
это довольно щекотливый сюжет, но моему простому народу он очень дорог.
______________
* Боадикка - предводительница одного из кельтских племен Британии,