"Виталий Владимиров. Шрам (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

то просят. Ласки, соучастия, утешения, а ваши... Вы курите? Так
закурите мне...
Ритуал передачи: через сухие губы Аверина всполох спички, бе-
лая палочка сигареты в лиловые ногти и поцелуй Машиной затяжки,
влажно напоившей пестрый фильтр сигареты, возврат уже с чешуй-
ками пепла на конце и тонкое ощущение помады на губах Аверина.
Ему стало легко и бездумно, будто эта сигарета явилась тайной, в
которую посвящены двое. Аверин налили вина, постучал диском
своей о пузатость Машиной рюмки:
- Теперь вы знаете мои мысли.
- Ваши мысли? Незнакомого мужчины?
- Неужели мы настолько сложны, что непознаваемы?
- Пожалуй, вы правы. Нетрудно и угадать. Надо только немно-
го исходной информации. Значит, вы инженер по образованию?
Легко говорилось Аверину с Машей - так доверчиво бывает в
купе ночного поезда или когда завороженно веришь, что внимательные
глаза собеседника - это твое настроение, твой перелив ощущения,
твой оттенок мысли. Каждый раз попадался Аверин с этой своей
доверчивостью, и последний - когда?..
- Никому не рассказывал, Маша, вам говорю, почему? - Аве-
рин соврал, но не совсем, он также рассказывал о себе когда-то Лале,
только Маше по-иному, искренне, как равный равному, а Лале с вы-
бором, не все.
- Я умею слушать, - ответила Маша.
- Научите.
- Научить? Это легко. Если возникает пауза в разговоре, надо
повторить последнюю фразу или даже слово вашего собеседника с
вопросительной интонацией, и его или ее монолог польется без за-
держек дальше. Понятно?
- И при этом вовсе необязательно сопереживать?
- Конечно. У меня есть подруга, для нее свет в окошке - ее муж,
оформитель книг. Так она не отрывается от мыслей о нем ни на се-
кунду. Недавно я ей рассказываю про своего знакомого, простыл,
заболел, грипп, осложнения, а она кивает головой так участливо,
будто мой знакомый ей кем-то приходится, и в результате говорит,
да, да, моего Васю надо беречь, сейчас эпидемия...
- Счастливый Вася.
- Счастливый? Вы так полагаете?
- Да я все бы отдал за человеческое участие...
- Одиноко же вам живется.
Есть щека и рука. Если просто сказать эти два слова, получится
пощечина, а у Маши - жест: легкой ладонью, почти не касаясь,
дыханием ласки огладила она лицо Аверина, как родное... Лала все-
гда прижималась своей щекой к его руке и смотрела преданно снизу -
что было делать тогда Аверину с этой дарованной безраздельной вла-
стью? И поэтому сейчас ласку Маши он испытал, как подарок, как
БЛАГО ДАРЮ глубоко и, как ему показалось, истинно.
Я жив. Но жив не я. Нет, я в себе таю
Того, кто дал мне жизнь в обмен на смерть свою.
И смерть моя, и жизнь со смертью наравне,