"Виталий Владимиров. Крест" - читать интересную книгу автора

голого Николая - бестактность его слов, его поступка. Так показалось Ле-
ониду.
Петухов с Голубовичем иначе восприняли ситуацию. "Князь" профессио-
нально споро разлил очередную и, как обычно, Гостю и шефу на малость, но
побольше. Петухов же поднял свой стакан торжественно, как тамада в зас-
толье:
- Я спросил у мудрейшего: "Что ты извлек из своих манускриптов?" Муд-
рейший изрек: "Счастлив тот, кто в объятьях красавицы нежной по ночам от
премудрости книжной далек!"
- Хайям? - улыбнулся Гость.
- Вот это стихи! - натужно весело восхитился Николай. - Вот это поэ-
зия! - победоносно глянул он на Леонида. - Налей-ка водички Иван Степа-
нычу, запить, - указал он Голубовичу.
- Вода не утоляет жажды - я помню пил ее однажды, - неожиданно проре-
зался голос у Голубовича.
Рассмеялись, выпили, напряженный момент миновал, но терпкий привкус
горечи не покидал Леонида - и водка казалась некрепкой, и закуска нев-
кусной. Его настроение усугубил Иван Степанович:
- Большая разница у вас с братом? - имея ввиду возраст, спросил он
Леонида, когда они остались наедине в парной.
- Разница?... Смотря в чем...
- И то верно, - деликатно согласился Гость.


Глава шестая


То траурен, как дух погоста,
то отрешен, как инок в вере,
смеялся, озаряясь, Моцарт.
Мрачнел Сальери.

Одеяло тяжелое, ватный слон, давит и душно, душно. Веки опущены, а глаза не
спят, по черному мечутся красные иероглифы, они складываются в строчки письма.
Брату.
"Прочти это не при всех... Ни при ком... Один на один..."
Леонид перестал ощущать тяжесть одеяла и вроде бы успокоился - вот и
найден выход, он напишет письмо Николаю, тот прочтет и поймет...
"Говорю сгоряча, после бани все-таки. Иван Степанович, чужой человек,
но он-то и стал для меня зеркалом происходящего, его глазами я увидел
нас с тобой со стороны..."
А дальше где найти те единственные слова, чтобы разом объяли пережи-
ваемое годами, какие доводы привести...
"Откуда в тебе такая душевная черствость? Крестик мой - мой крест и
ничей больше. Его коснуться - осквернить святое, в глубине души спрятан-
ное. Он света не знает иного, кроме Божьего..."
И опять воспаленно вспыхнула, взметнулась обида и сожгла в дым, обес-
силила слова изреченные, ставшие ложью... Уже не письмо, а жаркий
спор-монолог терзал Леонида в ночи. Он поначалу, как казалось ему, спо-
койно и рассудительно убеждал Николая, а потом распалялся и разом все