"Александр Владимиров. Золотарь его величества " - читать интересную книгу автора

- Вот и приехали, - проговорил князь, выбираясь из саней. - Кабак
"Елоховы бани".
- Почему бани? - переспросил Андрес.
- Так вон через дорогу, напротив бани общественные. Работают каждый
день. И куда всегда можно приехать очиститься. - Так и сказал, очиститься, а
не помыться. Видимо в понятиях у Силантия Семеновича, - помыться можно было
и дома. - Вылезай. Нас уже ждут.
- Кто?
- Полковник Квятковский, московские гончары, да человек из Гжели. По
моей просьбе полковник отыскал их для тебя. Вот только обещать, что человек
из Гжели мастер гончарного дела не могу. Чтобы привести товары оттуда не
обязательно мастеру самому ехать, достаточно купца сговорить.
Эстонец кивнул, вспомнив, как в будущем (вернее сказать в его прошлом)
сам организовывал. Ведь не производители лично возили свои товары в Эстонию.
Для этого всегда существуют специальные люди иногда посредники, иногда
перекупщики, но и те, и другие всегда имеют связи с производителем товара.
Ларсон выбрался из саней, и они с приятелем вошли во двор, окруженный
дубовым тыном. Сосновая изба, при ней клеть с приклетом и погреб с выходом,
построенным из дубового дерева. Двери и ворота запирались железными цепями и
крюками. Кроме них существовала еще цепь от двенадцати звонов с ошейником -
для пса или человека - кого, как случиться.
Вошли внутрь избы, но прежде чем следовать за князем Ельчаниновым
Андрес огляделся. Как-то вдруг захотелось сравнить старые (уже) воспоминания
о ресторанах двадцатого века с кабаком. То, что оно будет не в пользу
последнего, Ларсон не сомневался. В избе на стене висит светец[23], у печи
лежит топор и рогачи, где-то за спиной целовальника, на полках должен лежать
клин, который вставляют пьяному в рот. Там же на полках Андрес разглядел и
разную посуду: яндову, осьмуху, полуосьмуху, воронку большую медную, а так
же чарки с крючком вместо ручки, что весят по краям яндовы[24]. За стойкой
сидит целовальник. Кабак явно не государственный раз тут нет подьячих, что
записывают, сколько и кому продано вина.
Сейчас зима, и кабак полон с утра до ночи. Гости здесь делятся на две
группы. Одни приходят, выпьют и уходят, другие сидят и пьют вечно. Последние
тоже делятся на две группы: голь кабацкую и ярыг кабацких (последние состоят
в основном из представителей городского общества, которые сюда в отличие от
первых с бабами не таскаются, их жены лишены права прийти в кабак.)
Ельчанинов замахал рукой, подзывая золотаря присоединиться.
Полковник Квятковский, человек (как решил для себя Ларсон) оказался
очень даже интересный. Начинал тот служить еще при сестре Петра Великого -
Софье Алексеевне. Несколько раз ходил на Азов. Перед выступлением русской
армии под Нарву, был вызван к государю. О чем был с тем разговор, для всех
кроме их двоих, осталось тайной, только вот сам полковник Юрий Квятковский
изменился, и не только внешне сменив русскую одежду на европейскую и сбрив
бороду, но и внутренне. Он стал скрытен, а когда выпивал в компании, пытался
следить за своими мыслями. Лишь только по старой дружбе с князем
Ельчаниновым согласился, отыскать и привести в кабак гончарных дел мастеров.
Он оглядел "немца", усмехнулся, и проговорил:
- Присаживайтесь сударь.
И только после того, как Ларсон выполнил его просьбу, представил
умельцев: