"Филлис Уитни. Бирюзовая маска " - читать интересную книгу автора

блокнот для набросков, когда мы ездили за город. Он хотел, чтобы я уделяла
все свое внимание только ему одному. Я могла зарабатывать себе на жизнь
рисунками, но когда мы поженимся, в этом не будет необходимости. Мне не
нужно будет брать в руки карандаш или кисть, кроме как ради своего
удовольствия.
- Но я хочу быть художником! - говорила я ему. - Я хочу, чтобы мои
работы были настолько хороши, чтобы их узнавали.
Он смеялся и целовал меня.
- Ты забудешь об этом, когда тебе нужно будет заботиться обо мне. Я
сделаю имя нам обоим, и ты сможешь гордиться мной, как собой. Я тебя
поглощу!
К этому времени я уже была сильно влюблена в него и пыталась найти
какой-то компромисс. По сути, он не оставлял мне времени, чтобы подумать. Он
весело и непринужденно смял меня, самонадеянно подчинив потоку своих желаний
и стремлений. Мой отец был задумчив и немного печален, но, в конце концов,
ведь он лишился бы меня, если бы я вышла замуж. Я попробовала быть такой,
какой хотел меня видеть Джонни, не говорила с ним о своей работе, прятала ее
от него.
Переломный момент наступил, когда в маленькой галерее была устроена
выставка моих работ. Я приготовила серию картин разных районов Нью-Йорка,
включая сценку в Китайском квартале, детей, играющих на улице Гарлема,
мальчика и девочку на пароме в Стейтен Айленд с Манхеттеном на горизонте.
Были и другие сценки, потому что я любила делать наброски и писать красками
в любом уголке Нью-Йорка, хотя Джонни считал, что это глупо.
Когда выставка уже была готова, меня потрясло то, что он был настроен
против и откровенно завидовал моей работе. Он посмеялся над скромным обзором
выставки в "Тайме", хотя было замечательно уже то, что он там появился, и
сказал, что имя Аманды Остин осталось таким же неизвестным, как и раньше.
Вот тогда я противостала ему. Я доставала блокнот для набросков при
каждом удобном случае, чего никогда раньше не делала, хотя видела, как
остывает ко мне Джонни прямо на глазах. Он не хотел, чтобы его жена делала
карьеру, он даже не хотел, чтобы она вообще работала. Он был старомодным и
викторианским по воспитанию, и я тоже стала охладевать к нему, когда поняла
это. Поэтому он решил уйти, а я не стала его удерживать. И когда он ушел, у
меня появилось чудесное чувство свободы, как будто я избежала какой-то
опасности. Я больше никогда не позволю себе влюбиться в мужчину-деспота. Но
все-таки я скучала по нему. Я еще не настолько охладела, как думала, и
иногда бывало так, что я уже протягивала руку к телефону, чтобы позвонить
ему и сказать, что пусть будет так, как он хочет, только пусть он вернется.
И только сильное чувство самосохранения удерживало меня от этого.
Прошел уже год с тех пор, и я пыталась не замечать в себе чувства боли
и пустоты. У меня была работа, и я не хотела опять влюбляться. У меня были
друзья-мужчины, но они ничего для меня не значили, и жизнь становилась
ужасно скучной, бессмысленной.
Мне нужно было поменять обстановку - полностью изменить свою жизнь. Я
сняла браслет и бросила его на стол. Я не собираюсь терзаться от прошедшей
неудачной любви.
Нужно было обдумать еще одну вещь. Эта вещь была нематериальной и,
может быть, самой странной. Это был мой ужасный сон. Пугающий, повторяющийся
сон, граничащий с кошмаром, он иногда преследовал меня и днем.