"Эдвард Уитмор. Синайский гобелен ("Иерусалимский квартет" #1) " - читать интересную книгу автора

Малыш Билли", он должен был стать первым "американским" романом Теда.
Действие его происходило в Чикаго в "ревущие двадцатые", и главным героем
был молодой итальянец, старший брат которого, гангстер, помогает ему купить
цветочный магазин. Но происходит перестрелка, старший брат погибает, и Малыш
Билли бежит на Западное побережье, где встречает целительницу, в которой
есть что-то от Эйми Семпл Макферсон. Реальная Макферсон исчезла на месяц в
1926-м, а объявившись вновь, утверждала, будто ее похитили. За каменным
домом, в котором Малыш Билли и его целительница проводят месяц любви (с
самого начала она дает ему понять, что их идиллия должна ограничиться одним
месяцем), есть окруженный стеной сад, полный лимонных деревьев и певчих
птиц, и хотя дом находится в Южной Калифорнии, на самом деле этот
воображаемый сад - в Иерусалиме, между синагогой и монастырем цистерцианцев,
у дома, где Тед жил с Хелен, художницей-американкой.
Потом, весной 1995-го, Тед позвонил мне в Нью-Йорк. Может ли он зайти
ко мне в офис сегодня? Я предположил, что он принесет мне долгожданный новый
роман (со времен "Иерихонской мозаики" уже были два фальстарта). Вместо
этого он сказал мне, что умирает от рака простаты. Не соглашусь ли я быть
его литературным душеприказчиком? Примерно за год до того Теду поставили
диагноз. Время для операции было упущено. Его доктор прописал ему гормоны и
прочее лечение, и у него началась ремиссия, - но теперь пошли метастазы.
Меньше чем через шесть месяцев, в августе, он был мертв. То были ужасные для
него месяцы. И все же в последние недели и дни, когда он то терял сознание,
то снова приходил в себя, за ним ухаживали "его женщины", одна из которых,
Кэрол, вернулась в его жизнь после почти двадцатилетней разлуки.
После тихой, трогательной службы в Дорсетской объединенной церкви были
устроены поминки - на широкой лужайке перед фамильным домом, бывшим "дачей"
для Теда в последние десять лет его жизни. Там и сошлись несопоставимые
части мира Теда, может быть, впервые: там была его семья, две его сестры и
два брата с супругами, племянники и племянницы с собственными семьями (но не
было ни его жен, ни дочерей, прилетавших в Нью-Йорк, чтобы проститься с
отцом, которого едва знали, на смертном одре), там были соседи, друзья по
Йелю и пара коллег из линдсеевской администрации. А как насчет "призраков
прошлого"? Не могу ручаться, но восемь йельских "призраков", члены
"Скролл-энд-ки" 1955 года, были точно. Энн и Кэрол тоже были. Они стали
союзницами, ухаживая за Тедом в те последние горькие дни.
Иерусалим и Дорсет. Прекрасный Священный город на скале, глядящий
сверху на выжженную серо-коричневую пустыню. Город с тысячелетней историей,
раздираемый неистовой борьбой величайших империй и трех самых стойких,
насущных религий, данных человеку Богом. И зеленая долина и Вермонте
(заснеженная зимой и по колено в грязи - весной), где между пологих отрогов
Зеленых гор угнездился Дорсет: в свое время - одна из колыбелей Революции и
американской демократии, а затем - процветающее сообщество фермеров и мелких
промышленников; в этом месте время не двигалось с начала двадцатого века.
Иерусалиму были посвящены мечты и книги Уитмора, Дорсет же был тихой
гаванью, давшей ему возможность мечтать и писать в последние десять лет
жизни.
Наконец Тед вернулся домой, в Новую Англию. Это было долгое
путешествие: Портленд, Нью-Хейвен, Япония, Италия, Греция, Крит, Иерусалим,
Нью-Йорк и вот теперь - Дорсет, штат Вермонт. В пути он завел много друзей,
он был не особенно хорошим мужем и отцом и многих разочаровал. Но постепенно