"Эдвард Уитмор. Синайский гобелен ("Иерусалимский квартет" #1) " - читать интересную книгу автора

вняли. Той же, как он и рассчитывал, безлунной ночью Валленштейн прокрался в
памятный ему чулан и выкрал подлинник Синайской Библии из ее хранилища.
На следующее утро оборванный армянин признался, что ему нужно еще более
уединенное убежище, и сказал, что поищет пещеру у вершины горы. Греческие
монахи пытались удержать его, решив, что он тронулся умом, но, увидев его
непоколебимость, благословили его и вознесли молитву, дабы он нашел утешение
в этом испытании духа.
Едва очутившись в пещере, Валленштейн достал припрятанные там запасы:
химикалии и пачки драгоценного пергамента четвертого века. После чего упал
на колени и отдался почти осязаемому, мученическому одиночеству.


ГЛАВА 3


Каир, 1840


С гиканьем исчез из виду, в точности
когда часы пробили полночь, возвестив о
наступлении дня рождения королевы.

Когда Стронгбоу видели в Каире в последний раз под собственным именем,
в возрасте двадцати одного года, про внешность его говорили так: худой
широкоплечий человек с правильными арабскими чертами лица и огромными
черными усами. Зимой и летом в любую жару он носил тяжелый засаленный черный
тюрбан и грубый короткий черный халат из немытой и нечесаной козьей шерсти;
говорили, что это варварское одеяние подарили ему где-то в Персии, в диком
горном племени. Лицо его хранило гордое, свирепое и меланхолическое
выражение, а если он улыбался, казалось, что улыбка дается ему ценой
болезненных усилий.
По улицам Каира, даже в лучших европейских кварталах, он ходил с
тяжелой толстой дубинкой под мышкой, этаким изогнутым отполированным корнем,
для самозащиты. Но гораздо более примечательной чертой был его пронзительный
взгляд, направленный куда-то сквозь человека и за него.
Говорили, что спит он только два часа после полудня. Одним из его
тогдашних развлечений было плавать на спине по течению реки - ночью и
нагишом. Так ночью, в одиночку, он исследовал все реки Ближнего Востока и
любил повторять, что ничто не может сравниться с прибытием в Багдад при
звездах по медленным водам Тигра после долгих часов путешествия во тьме.
Его профессиональная деятельность, которой все еще считалась ботаника,
отнимала у него около трех часов в день. Изучением и классификацией растений
он занимался с восьми до половины десятого утра и с десяти тридцати до
полудня, с перерывом на прогулку, купание и размышления.
Он редко общался с европейцами, а если кто-либо из них заводил речь о
чем-то, не связанном с его нуждами, он либо отворачивался, либо угрожающе
поднимал свою полированную изогнутую дубинку. Но он мог часами торчать на
базаре среди нищих попрошаек и шарлатанов, если думал, что может услышать от
них что-нибудь интересное.
Утверждали, что он почти ничего не ест, ограничиваясь лишь маленькой