"Дональд Вудс Винникотт. Разговор с родителями" - читать интересную книгу автора

бесспорно, это бытие уже началось к моменту появления на свет. Упомянутые
нами странные привычки младенцев показывают, что инфантильная жизнь не
сводится только к сну и получению молока, это нечто большее, чем
инстинктивное удовлетворение от хорошей пищи, принятой внутрь и благополучно
усвояемой. Эти привычки показывают, что младенец уже существует,
действительно проживая жизнь, накапливая воспоминания, формируя персональные
формы поведения.
Для дальнейшего рассуждения, я думаю, мы должны принять, что перед
нами, в примитивной поначалу форме, то, что мы позже назовем воображением.
Это позволяет нам сказать, что младенец ест не только ртом, но и руками, и
чувствительной кожей лица. Образный опыт, получаемый от питания, гораздо
богаче, чем чисто физическое переживание. Цельный опыт кормления быстро
может включить в себя отношение к материнской груди или к матери,
воспринимаемой постепенно. И то, что младенец делает руками и глазами, тоже
расширяет горизонт акта питания. Такое (нормальное) положение дел станет
более ясным, если посмотреть на кормление младенца, производимое как бы
механически. Такое питание не только не обогащает жизненный опыт, но
прерывает ощущаемую младенцем непрерывность бытия. Я не знаю, как это еще
можно выразить. Здесь - только рефлекторная активность и никакого
личностного опыта.
Если вы пощекочете лицо младенца, то сумеете вызвать улыбку, но он
может почувствовать что угодно, только не удовольствие. Рефлекс предал
своего владельца. Он сам почти овладел младенцем. Нам не подобает
использовать ту власть, которой мы, без сомнения, обладаем, умея вызывать
рефлексы и стимулировать инстинктивное удовлетворение, которое не является
частью жизненного ритма личности.
Все эти действия, совершаемые младенцем во время кормления, кажутся нам
бессмысленными, потому что они не добавляют ему веса. Я же говорю, что
именно они убеждают нас в том, что младенец питается, а не его питают,
проживает жизнь, а не только откликается на предлагаемые нами стимулы.
Вы когда-нибудь видели младенца, который сосет палец в то самое время,
когда его благополучно кормят грудью? Я видел. (Вы когда-нибудь видели сны
на ходу?) Когда младенец сосет тесемку, одеяльце или пустышку, это
представляет собой воображение как таковое, переливающееся через край,
стимулированное центральной возбуждающей функцией, коей является питание.
Я представлю это еще по-другому. Не задумывались ли вы над тем, что все
это ощупывание вокруг, сосание пальца или материи, схватывание тряпичной
куклы есть первые знаки нежного поведения? Разве может быть что-то более
важное?
Вы, может быть, считаете способность вашего младенца к нежности чем-то
само собой разумеющимся, но вы поймете, как обстоят дела, если увидите
ребенка, не способного проявлять нежность или утратившего это искусство.
Можно побудить к еде ребенка, который не хочет есть, но нельзя никак
заставить чувствовать любовь ребенка, который не способен к этому. Вы можете
изливать на него свою нежность, но он отворачивается от вас, молча или с
криками протеста.
Эти странные, отклоняющиеся действия, о которых мы говорим, есть знаки
того, что младенец существует как личность и, более того, чувствует
уверенность в отношениях с матерью. Он способен использовать предметы,
которые, как мы сказали бы, символизируют мать или какое-то качество матери,