"Роберт Чарльз Уилсон. Джулиан (Рождественская история) " - читать интересную книгу автора

хоть немного обдумывал свои действия.

VII

Я начал свой рассказ, говоря, что это история о Джулиане Комстоке, но,
боюсь, солгал, так как получилось, что рассказ-то в основном идет обо мне.
Но тому есть причина, а не только очевидные соблазны тщеславия и
самолюбования. В то время я знал Джулиана далеко не так хорошо, как думал.
Наша дружба была по большому счету мальчишеской. Сидя в молчаливом
плену руин Ландсфорда, я не мог не вспомнить все, что мы делали вместе:
чтение книг, охоту в лесистых холмах к западу от Уильямс-Форда, дружеские
споры обо всем, начиная от философии и людей на Луне и кончая лучшим
способом насадить наживку на крючок или подтянуть подпругу. Во время наших
совместных прогулок я слишком легко забывал, что Джулиан оставался
аристократом с тесными связями среди могущественных людей, или то, что его
отец был знаменит и как герой, и как предатель, или то, что его дядя Деклан
Комсток мог строить относительно Джулиана весьма коварные планы.
Все это казалось далеким от подлинной натуры моего друга, нежной и
любознательной, его склонности скорее к деятельности натуралиста, чем
политика или генерала. Когда я представлял Джулиана взрослым, то воображал,
как он занимается наукой или искусством: выкапывает кости какого-нибудь
допотопного монстра из глины Атабаски или совершенствует кино. Он не был
воинственным человеком, а мысли великих людей того времени, казалось,
всецело сосредоточивались на войне.
Поэтому я позволил себе не обращать внимания на то, кем он был до
приезда к нам, - наследником храброго, решительного и вероломно преданного
отца, победившего бразильскую армию, но сокрушенного мельницей политических
интриг. Сыном властной женщины, родившейся в могущественной семье. Да, ее
власти не хватило, чтобы избавить мужа от виселицы, но достало для спасения
сына, по крайней мере на время, от безумных расчетов его дяди. Он был
одновременно жертвой и игроком в великих играх аристократов. И я-то забыл об
этом, но вот Джулиан - нет. Эти люди создали его, и пусть он не говорил о
них, но из мыслей выкинуть не мог.
Да, нередко он боялся пустяков. До сих пор помню его беспокойство,
когда я описывал ему ритуалы Церкви Знаков. Иногда он плакал при виде
страданий животных, когда тех не удавалось сразить первой пулей во время
охоты. Но сегодня в этих руинах я сидел мрачный, с трудом борясь со слезами,
а Джулиан был спокоен, решительно смотрел из-под прядей запылившихся волос,
спадающих ему на лоб, и холодно, словно банковский клерк, оценивал
происходящее.
Когда мы охотились, он частенько давал мне винтовку для последнего,
смертельного выстрела, не доверяя собственной решимости.
Сегодня - коли представилась бы такая возможность - я отдал бы винтовку
ему.

Как уже говорилось, я слегка задремал, но время от времени просыпался и
видел, что резервист по-прежнему бдит. Глаза его были полузакрыты, но я
списал это на эффект от курения конопли. Иногда он вскакивал, словно слыша
звуки, непонятные другим, но потом успокаивался.
Солдат сварил себе кофе в жестяной кастрюле. Он постоянно подогревал