"Роберт Чарльз Уилсон. Джулиан (Рождественская история) " - читать интересную книгу автора

будет найти Джулиана, как мне представлялось, - Ландсфорд оказался большим,
а ветер начал заметать следы, служившие мне путеводной нитью.
Также меня преследовали мысли о Ложном Бедствии прошлого века. В
подобной местности можно было легко наткнуться на иссушенные человеческие
останки. Тогда умерли миллионы людей от болезней, междоусобной борьбы, но в
основном от голода. Эпоха Нефтяного Расцвета позволяла благодаря удобрениям
и ирригации почвы прокормить гораздо больше людей, чем при ведении сельского
хозяйства обычным способом. Я видел фотографии американцев того жуткого
времени, тонких, как палочки, детей с раздувшимися животами, согнанных в так
называемые лагеря помощи, которые вскоре превратились в коллективные могилы,
когда обещанная "помощь" так и не появилась. Неудивительно, что наши предки
ошибочно приняли свое время за сбывшийся апокалипсис. Поражало только то,
насколько много из нынешних государственных институтов - Церковь, армия,
федеральное правительство - пережили беду, оставшись почти в сохранности. В
Библии Доминиона был отрывок, который Бен Крил читал всегда, как только в
классе поднималась тема Ложного Бедствия, и который я хорошо запомнил: "Поля
истощились, земля скорбит, ибо кукуруза иссохла, вино испарилось, нефть
ушла. Стыдитесь, фермеры; войте, виноделы; плачьте по пшенице и ячменю, по
урожаям, что погибли безвозвратно..."
Меня всегда передергивало от него, и сейчас в этих пустошах, обобранных
до нитки столетием грабежа, реакция осталась такой же. Где тут мог
скрываться Джулиан, а где - рыскать его преследователь?
Я нашел друга по дыму костра. Но оказался далеко не первым.

Солнце уже село, отблески северного сияния играли на небе, приглушенные
лунным светом, когда я добрался до места недавних раскопок в Ландсфорде.
Времянки мусорщиков - грубые деревянные хибары - стояли, покинутые на зиму,
а бревенчатые настилы вели в пустые ямы.
Остатки снега, выпавшего прошлой ночью, задувало в окно, ветер мастерил
маленькие дюны, все отпечатки копыт стерлись. Но я ехал медленно, зная, что
близко подобрался к своей цели. Судя по отпечаткам, преследователь Джулиана,
кто бы он ни был, не вернулся тем же путем, выполнив миссию, то есть не
схватил моего друга. Возможно, погоню задержала ночь.
Довольно скоро, хотя прошедшее время показалось мне вечностью, пока
Восторг мелко переступал по замерзшей дороге, избегая запорошенных снегом
ям, я услышал ржание другой лошади и увидел клубы дыма, висящего в ночном
воздухе.
Я быстро увел коня с дороги и привязал его к низеньким обломкам
бетонной колонны, из которой, будто пальцы скелета, торчали побитые
ржавчиной железные прутья. Я вынул винтовку из седельной кобуры и отправился
искать источник дыма, пока не понял, что он поднимается из глубокого откоса,
возможно того самого раскопа, откуда мусорщики вытащили "Историю
человечества в космосе". Похоже, именно здесь Джулиан решил подождать Сэма
Годвина. И действительно, лошадь моего друга, один из прекрасных скакунов
поместья (стоящий в глазах владельца, я так думаю, больше, чем сотни
Джулианов Комстоков), была привязана к камню, а вот неподалеку стоял еще
один конь, худой, с торчащими ребрами и даже на вид старый. Но на нем
красовалась военная уздечка и нечто вроде полотняного фартука голубого
цвета, с красной звездой посредине. Так помечали лошадь, принадлежащую
резервистам. Это меня напугало.