"Роберт Чарльз Уилсон. Джулиан (Рождественская история) " - читать интересную книгу автора

Дорога, идущая через Уильямс-Форд с востока на запад, не самая людная,
особенно зимой.
Южная дорога - ее еще иногда называли Проволочной, из-за телеграфных
линий, шедших вдоль нее, - соединяла город с железнодорожной станцией в
Конноте, а потому там всегда было оживленное движение. Но вот восточная
фактически вела в никуда: это были остатки дороги, построенной еще древними
людьми, по которой путешествовали в основном мусорщики и свободные
антиквары, да и то лишь в теплые месяцы. Наверное, если пойти по ней туда,
куда она ведет, то в конце концов можно добраться до Великих Озер или даже
еще дальше на запад, а если последовать в противоположном направлении, то
можно легко затеряться среди размывов и оползней Скалистых гор. Но железная
дорога и дорожная магистраль дальше к югу избавили нас от необходимости
ездить по восточной дороге.
Тем не менее она была под пристальным присмотром там, где выходила за
пределы Уильямс-Форда. Резервисты поставили человека на холме, с которого
открывался вид на дорогу, - того самого, где Джулиан и Сэм собирали
смородину по пути со Свалки в прошлом октябре. И тут надо иметь в виду, что
резервистов держали подальше от линии фронта не просто так. У них у всех
были те или иные изъяны разума или тела. В их рядах состояли или раненые
ветераны без рук или без ног, или же слишком простые и тупые люди, не
годящиеся для службы в дисциплинированном солдатском отряде. Я не могу
сказать ничего конкретного о человеке, поставленном в дозор на холме, но
если он и не был идиотом, то совершенно точно не имел даже отдаленного
понятия о маскировке, так как его силуэт (и его винтовки) очень хорошо
выделялся на фоне яркого неба. Хотя, возможно, в этом и заключался смысл:
дать понять потенциальным беглецам, что дороги перекрыты.
Но далеко не все дороги, по крайней мере для человека, выросшего в
Уильямс-Форде и исходившего во время охоты всю округу. Вместо того чтобы
прямо последовать за Джулианом, я какое-то время проехал на север, а потом
через лагерь контрактников (из неостекленных окон лачуг на меня глазели
изнуренные дети, от плохих угольных очагов в неподвижном воздухе стоял дым).
Этот путь вывел меня на дорогу, проложенную по полям пшеницы для перевозки
урожая и рабочих. От постоянного использования она углубилась, поэтому я
ехал вдоль земляной бермы и змеящихся проволочных ограждений, скрытый от
глаз стража вдалеке. Уйдя на безопасное расстояние на восток, я добрался до
коровьей тропы, приведшей меня обратно на главную дорогу.
На тонком снежном покрове, до сих пор ничем не потревоженном, я снова
увидел знаки, которые так обеспокоили меня в Уильямс-Форде.
Джулиан прошел этим путем. Он исполнил задуманное и направился к
Ландсфорду еще до полуночи. Вскоре после этого снегопад закончился, и
отпечатки лошадиных копыт ясно виднелись, хотя и смазались по краям.
Но это были не единственные следы: имелись и вторые, более четко
выраженные, а значит, более свежие, скорее всего появившиеся поздно ночью.
Именно их я увидел на перекрестке в Уильямс-Форде: свидетельства погони.
Кто-то преследовал Джулиана, а тот об этом не знал. Последствия могли быть
очень серьезными, утешало только то, что вдогонку пустился один человек, а
не целая компания. Если бы властители поместья узнали об исчезновении
Комстока, на его поимку отправили бы всю бригаду. Скорее всего, моего друга
приняли за обыкновенного дезертира, какого-нибудь работягу, решившего
сбежать, или молодого человека, спасающегося от призыва, и теперь за ним