"Роберт Антон Уилсон. И обрушилась стена " - читать интересную книгу автора

обдумывать.
Вероятность перехода из некоего начального состояния в последующие
состояния действительно не может быть одинаковой. Все зависит от того,
откуда ты пришел в это "начальное" состояние. То есть если я стоял, то в
следующий миг, вероятнее всего, останусь стоять. Или куда-то пойду. Или решу
присесть. Все эти состояния весьма вероятны. Но очень маловероятно (хотя это
все же еще не отрицательная вероятность), что я вдруг с места сделаю сальто
назад. Или ни с того ни с сего умру от разрыва сердца. И так далее. А в
следующем вероятностном состоянии передо мной будет следующий набор
вероятных вариантов. Например, если я сделаю сальто назад, то, вероятнее
всего, в следующий момент, сломав себе хребет, буду лежать и тихими стонами
звать на помощь. Гораздо менее вероятно, что я останусь жив здоров и сразу
же выполню двойной кульбит и прыжок в шпагат. И так далее. Вот откуда
берутся бороздки на поверхности апельсина. Если нарисовать кривую
вероятностности переходов в различные стороны из любой точки, это будет вот
такая линия:

Чем выше точка на кривой, тем больше вероятность перехода в нее из
данного начального состояния. Такие кривые для соседних точек накладываются
друг на друга, образуя "выпуклости". А между ними получаются "бороздки", то
есть области наименее вероятных состояний.
Как я понял, деятельность И-Януса и других И-существ направлена на то
чтобы сгладить все бороздки на шаре Мультиверсума. Иначе говоря,
позаботиться о том, чтобы все мыслимые состояния, в том числе и
маловероятные, и даже иногда невероятные, были реализованы в конкретных
последовательностях линейного времени. То есть действовать вопреки
естественному ходу событий. Но если бы никто этим не занимался, Мультиверсум
не был бы замкнутой сферой, а значит, его не было бы вообще. Эту миссию
линейные существа, как правило, не способны оценить по достоинству.
Неудивительно, что агенты И-существ, как правило, подвергаются
преследованиям со стороны своих современников (но это уже совсем другая
история).
Выйдя на эту стадию своих размышлений, я озадачился поиском других,
помимо Януса, И-существ. Поскольку в контактах с И-Янусом мне были указаны
нагвали, я решил, что ими стоит заняться.
Я продолжал работать в секретном полутюремного типа научном учреждении
и к тольтекской тематике ни малейшего отношения не имел. Но я занимался
календарными прорицательными системами Востока и за несколько лет работы
смог расширить горизонт своих исследований до такой степени, что на этом
горизонте замаячила календарная магия ацтеков и майя. Добившись расширения
темы (а все это силы и время... и за забором шарашки уже 1975 год), я
получил доступ к литературе по тольтекским магическим системам.
Так я впервые прочитал книги Карлоса Кастанеды, ученика тольтекского
нагваля. Дон Хуан, как я сразу понял, был одним из самых сильных магов
нашего времени, но мне за долгие годы моей работы приходилось читать и
слышать о личностях, не уступающих ему по силе. Что было в доне Хуане
нового, так это его абсолютная свобода - как я ни старался, я не смог
вычислить, с каким магическим сообществом был связан дон Хуан. В том, что
Кастанеда вышел на дона Хуана по заданию Иллюминатов Атлантиды, у меня не
было ни малейших сомнений - знаем мы эти калифорнийские университеты. Но