"Роберт Уилсон. Тайные убийцы ("Хавьер Фалькон" #3) " - читать интересную книгу автора

это было как вторжение ночного грабителя. Она представляла себе бурные
романы с незнакомцами. Фантазии влекли ее к грубым, возможно даже, опасным
мужчинам, и в этих вполне порнографических сценах она играла главную роль,
проделывая почти невероятные вещи. Она всегда терпеть не могла порнографию,
находя ее и какой-то омерзительно биологической, и скучной, но теперь,
несмотря на отчаянные попытки усмирить себя силами разума, она понимала, что
волей-неволей возбуждается: сдавливало горло, рот наполнялся слюной. Сейчас
это произошло снова, хотя ее мысли были заняты совсем другим. Она резко
откинулась в кресле, швырнула визитку Агуадо в отверстый зев сумочки,
схватила сигареты, закурила и начала шагать по кабинету, делая слишком
быстрые и глубокие затяжки.
Эти воображаемые картины были ей отвратительны. Зачем она думает о
такой гадости? Почему не подумать о детях? Три ее обожаемых мальчика -
Рикардо, Матиас и Дарио - спали дома под присмотром няни. Под присмотром
няни! Она пообещала себе, что больше так поступать не будет. После того как
убили Рауля, их отца и ее мужа, она решила уделять им как можно больше
внимания, чтобы они не чувствовали неполноту семьи. А посмотрите-ка на нее
теперь - только и думает о том, чтобы потрахаться, а дети - дома, и
заботится о них кто-то другой. Нет, она не заслуживает того, чтобы быть
матерью. Она быстрым движением сорвала сумочку со стола. Карточка Хавьера
слетела на пол.
Ей захотелось выйти на улицу, подышать воздухом, промытым дождем. Пять
или шесть порций "макаллана", которые она успела выпить, означали, что ей
придется дойти до базилики Макарены, чтобы поймать такси. А для этого нужно
пересечь площадь Пумарехо, где пьянчуги и наркоманы шатаются целый день и
почти всю ночь. На площади, под пологом деревьев, с которых еще капало после
ливня, имелся помост, на одном конце которого располагался крытый
павильончик, а на другом, рядом с закрытыми ставнями Бодега-де-Гамачо, - с
десяток выгоревших витрин.
Ночной воздух холодил голые ноги Консуэло, онемевшие после виски. Она
не осознавала, как вызывающе выглядит под уличными фонарями ее персикового
цвета атласный костюм. Она прошла за павильоном, по тротуару близ старого
дворца Пумарехо. Здесь были люди. Некоторые из них что-то пили, обступив
говорившего человека, другие безвольно обмякли на скамейках.
Консуэло узнала центральную фигуру - крепкого мужчину в черной рубахе,
расстегнутой до пояса. Его речь, обращенная к столь неблагодарной аудитории,
была скорее похожа на упражнение в ораторском искусстве: он строил фразы,
как завзятый политик. У него были длинные темные волосы, брови, под острым
углом сходящиеся к носу, и постное, жесткое, изрытое оспинами лицо. Она
знала, почему собравшиеся вокруг него так жадно ловили его слова: дело было
не в их смысле, а в том, что под этими сатанинскими бровями горели
ярко-зеленые глаза, выделявшиеся на мрачном лице и тревожащие всех, на кого
падал их взгляд. Именно они создавали стойкое впечатление, что перед вами -
человек, который может в любую секунду выхватить нож. Он пил дешевое вино из
фляжки, висевшей у него на боку, то и дело закупоривая горлышко указательным
пальцем.
Однажды, месяц назад, когда Консуэло ждала у светофора, чтобы перейти
дорогу, он подобрался к ней сзади и стал нашептывать ей мерзости, которые,
казалось, резали ее мозг, как бандитский нож. Консуэло тогда громко
возмутилась. Но, в отличие от обычных любителей подобных непристойностей,