"Роберт Уилсон. Немые и проклятые ("Хавьер Фалькон" #2) " - читать интересную книгу автора

обстоятельств. Придется дожидаться результатов вскрытия, - сказал Фалькон. -
Кто-то из членов семьи Лусии должен опознать трупы, так что надо ехать к
Кабелло. Заодно покажу им обрывок фотографии, который мы нашли в жаровне.
- Пока ордер не получен, мы должны рассчитывать на любезность сеньора
Васкеса? - спросил Рамирес.
- Да, ведь он сам предложил мне поговорить с бухгалтером Веги, -
ответил Фалькон и обратился к Феррере: - Выяснилось, что это были за номера?
- О каких номерах речь? - поинтересовался Рамирес.
- Вчера вечером кто-то, почти не скрываясь, ехал за мной на синем
"сеате-кордоба".
Феррера позвонила в дорожную полицию и доложила:
- Номера сняты с "фольксвагена-гольф", стоявшего в Марбелье. Больше
никаких сведений.
Для обыска дома Веги Фалькон выбрал в напарники Ферреру. Кристина
Феррера одевалась намеренно скромно, не пользовалась косметикой, не носила
украшений, если не считать таковым нательный крест на цепочке. У нее было
широкое, плоское лицо, а нос казался островком спокойствия в толчее
веснушек. Внимательный и несуетливый взгляд карих глаз. Невысокая, почти
хрупкая, она тем не менее производила впечатление человека, исполненного
несгибаемой внутренней силы. Рассматривая фотографии кандидатов, Рамирес
даже не задержал взгляда на ее лице, но любопытство Фалькона было задето. С
чего вдруг бывшая монастырская послушница решила пойти служить в отдел по
расследованию убийств? На собеседовании Кристина ответила на этот вопрос не
задумываясь: она хочет стоять на стороне Добра и биться со Злом. Рамирес
предупредил, что убийства никак не связаны с теологией. Они алогичны по
сути - результат сбоев и коротких замыканий в общественном механизме; ничего
общего с битвой небесных колесниц.
- Старший инспектор спросил, - объяснил Кристине Рамирес, - по какой
причине женщина, которая хотела служить Богу, пошла служить в полицию
Кадиса, а теперь мечтает работать в отделе по расследованию убийств.
Кристина сделала вид, что не замечает сарказма в его словах:
- Я наивно полагала когда-то, что делать добро, приносить пользу можно
если не служа Богу, то служа людям. Однако десять лет на улицах Кадиса
показали мне, в чем истинная причина Зла, и я пришла к вам.
Фалькон хотел сию же минуту объявить, что принимает ее в отдел, но
Рамирес продолжал расспрашивать:
- Почему вы отказались от своего призвания?
- Я встретила мужчину, инспектор. Забеременела, мы поженились, и у нас
двое детей.
- Именно в таком порядке? - уточнил Рамирес, и Феррера кивнула, не
отводя карих глаз от его лица.
К тому же падший ангел! Христова невеста нашла себе более земное
призвание. Фалькон утвердился в своем решении. Перевод из полиции Кадиса
оказался делом затяжным, зато за несколько дней работы Кристины в отделе
Хавьер убедился, что сделал правильный выбор. Даже Рамирес теперь приглашал
Ферреру на чашечку кофе. Впрочем, раньше он вряд ли бы был так внимателен к
скромнице Кристине - лишь после того, как дочь Рамиреса заболела неизвестной
болезнью, тот понял, что ищет скорее духовной пищи, а не плотских радостей,
за которыми обычно охотился среди судейских секретарш, кокеток в барах и
продавщиц. Фалькон подозревал, он и проститутками порой не брезговал...