"Роберт Уилсон. Немые и проклятые ("Хавьер Фалькон" #2) " - читать интересную книгу автора

За патрульной машиной остановилась "скорая". Через несколько минут
появились Фелипе и Хорхе вместе с дежурным судебным следователем Хуаном
Ромеро. Они обсудили связь самоубийства Ортеги с делом Веги. Кальдерон
позвонил Ромеро, тот передал ему словесный доклад Фалькона. Было решено не
объединять эти два дела. Кристина Феррера прибыла как раз вовремя, чтобы
услышать решение.
Фалькон показал им место происшествия, мертвых собак у бассейна и
провел по дому. Фелипе все сфотографировал, а Хорхе осмотрел собак и сделал
соскобы мяса между зубов. Феррера проверила, нет ли сообщений на ответчике,
запросила в телефонной компании список входящих и исходящих звонков и
занялась поисками мобильного телефона.
Санитар "скорой" пришел к выводу, что к телу Ортеги прикреплен груз,
чтобы удерживать его под водой, и придется поднимать его с помощью лебедки и
блока, закрепленного на потолке. Отправились за блоком и лебедкой. Вошли
Фелипе и Хорхе, разложили по пакетам все улики, прежде чем заняться
спальней. Приехал судебный медик. Он сидел возле бассейна и беседовал с
Алисией Агуадо, ожидая, пока достанут тело.
Фелипе протянул Фалькону нераспечатанные письма в пакете для улик.
Санитары сбивали краску с потолка, пока не нашли железную балку, начали
укреплять блок. Фалькон унес письма, чтобы прочесть адресованное ему в
гостиной. Феррера не нашла мобильного телефона. Фалькон отправил ее опросить
соседей и узнать, что делал Ортега последние двадцать четыре часа, и
распечатал письмо.

Инспектору ФАЛЬКОНУ, лично
27 июля 2002

Дорогой Хавьер, думаю, ты уже понял, что я выбрал именно тебя. Сожалею,
если это тебя огорчило. Ты профессионал и, как я говорил, нравишься мне,
поэтому я хочу, чтобы ты был первым зрителем последней сцены заключительного
акта.
Если вдруг есть какие-то сомнения или шустрый грабитель оказался
быстрее полицейских и опошлил мою трагедию, я хочу заверить, что сам лишил
себя жизни. Это не спонтанное решение. К нему подтолкнули конечно же не
последние события, это просто кульминация. Я дошел до конца пути: это тупик
и невозможно вернуться назад и сделать все, что я должен был сделать.
Причины, по которым я покончу с собой, одинаковы для всех самоубийц. Я
слаб и эгоистичен. Я пренебрегал собственным сыном. Я снедаем тщеславием, и
это наложило отпечаток на жизнь моей семьи, на личные отношения. Результат -
одиночество. Мой сын в тюрьме. Родные от меня устали. Общество отвергло
меня. Работа не ладится. А тщеславию нужны зрители, если ты не знаешь. Жизнь
в вакууме стала невыносимой. Мне больше некого играть, а значит, я - никто.
Может показаться абсурдным, что с моей славой и моим достатком я выбрал
такой конец. Чувствую, что вот-вот пущусь в долгие и бессвязные пояснения,
но это был бы просто голос "Торре Муга". Прости, Хавьер, за доставленные
неудобства. Отдай, пожалуйста, письмо моему сыну Себастьяну. Надеюсь, ты
сможешь ему помочь там, где я с таким треском провалился.
Con un abrazo [Обнимаю (исп.).].
Пабло Ортега.
P.S. Я так и не показал тебе свою коллекцию. Прошу, полюбуйся ею, когда