"Жаклин Уилсон. Уроки любви (Повесть) " - читать интересную книгу авторасвои обнаженные тощие ноги. Его всегда возмущали шорты, как на женщинах, так
и на мужчинах. Нам с Грейс не разрешалось их носить, даже когда мы были маленькие. Мы подождали в коридоре, пока мама помогла ему натянуть пижамные штаны, но настроение у него не улучшилось. Он все время показывал пальцем на мешковатые черные шорты, висевшие на спинке кровати. Можно подумать, что там сидела гигантская летучая мышь, готовая порхнуть ему в лицо. - Да, папа, шорты, - сказала я бесчувственно. - Скажи "шорты". Папа сказал нечто гораздо более выразительное. - Бернард, но врачи хотят тебе помочь, - взмолилась мама. - Физиотерпевт говорит, что, если ты будешь делать гимнастику, нога у тебя снова будет работать. - Я знаю, папа, что ты не любишь гимнастику, но она полезная! - сказала я. - Я тоже не люблю гимнастику. Хуже всего для меня в школе физкультура, - сказала Грейс. Наступило молчание. Грейс сидела тихо-тихо, все шире раскрывая глаза. До нее наконец дошло, что она сказала. На мамином лице выражалось отчаяние. Отец недовольно потряс головой. - Что? - спросил он. - Что-что? - Она сказала, что не любит гимнастику, дорогой. Я ее тоже не люблю. Куда запропастилась девушка с чайным подносом? Я думаю, тебе самое время попить чайку. Отец насмешливо посмотрел на нее. Мамины попытки его отвлечь он распознавал тут же. - У нас с Грейс теперь новая игра, папа. Мы играем в школу - учим друг друга, задаем друг другу задания. А то некому этим заняться, пока ты болеешь. Правило такое, что каждый должен выполнять абсолютно любое задание, которое задает другой. Я немножко жестоко поступила с бедняжкой Грейси и задала ей кучу физкультурных упражнений. Отец прищурился. Я встретила его взгляд с самым невинным видом. И вдруг он рассмеялся, хрипя так, будто сейчас лопнет. - Побольше... гим... Побольше. Грейс толст... Я заставила себя засмеяться в ответ. Засмеялась и мама. Громче всех смеялась Грейс. Ну слава богу. Обошлось. 11 Я шла по улице Лорел-Гров, разглядывая аккуратные домики 1930-х годов постройки, и смотрела на кустики лавра в декоративных синих кадках у каждой двери, подвесные фонари, гальку и папоротник в японских садиках. Неужели мистер Рэксбери живет на этой улице? Ведь ясно, что на человека с серьгой в ухе и художественными наклонностями здесь должны смотреть с глубоким подозрением. Я еще раз проверила адрес, который он записал мне своим красивым ясным почерком на обороте школьной тетрадки. Впрочем, я не сомневалась, что помню |
|
|