"Жаклин Уилсон. Девочка-находка (Повесть) " - читать интересную книгу автора

панталоны. Мы не могли удержаться от смеха, когда она доставала эти
панталоны из стиральной машины. Но Большая Мо не обижалась. Если у нее было
хорошее настроение, она еще и взмахивала ими в воздухе, как парусами, и
тогда мы складывались от хохота пополам.
Маленький Пит был обычного, среднего роста, но рядом с Мо он казался
ребенком. Он зачастую вел себя как мальчишка: встав на четвереньки, помогал
младшим лепить куличики, чинил со старшими велосипеды и увлеченно болтал с
ними о футболе. Однажды он одолжил у них скутер, упал и вывихнул запястье.
Большая Мо очень рассердилась, узнав, что он целую неделю не сможет помогать
ей по хозяйству. Маленький Пит радостно подмигивал мальчишкам, и они
отвечали ему довольными ухмылками.
Я не вписывалась в их семью. Они привыкли к озорным мальчикам, а
мамочка воспитала меня скромницей. На моем платьице не было ни единого
пятнышка. Большая Мо купила мне комбинезон с мишкой на кармане.
- Держи, сладенькая, можешь носиться и пачкать его сколько хочешь,
сказала она.
Но я не хотела пачкать комбинезон. Я сидела в углу, скрестив ноги,
наклонив голову, и говорила с вышитым мишкой. Я представляла себе, что это
живой медвежонок по имени Крошка. Колокольчик, Нарцисса, Фиалка и Роза по
очереди ухаживали за ним, кормили медом, расчесывали шубку и водили на
прогулку на серебряном поводке.
- Эта Эйприл ненормальная! Она разговаривает сама с собой. Бормочет и
бормочет себе под нос. Вот чокнутая! - говорили мальчики.
Иногда, играя в футбол, они нарочно на меня налетали. Однажды они
опрокинули меня в грязь. Бумажные девушки высыпались из кармана. По Нарциссе
прошелся грубый ботинок, оставив след на желтом платье, а Роза лишилась ноги
и до конца своих дней была вынуждена жить с нарисованным протезом.
Когда я пыталась общаться с мальчиками, они начинали меня дразнить. Я
не знала, что люди из разных кварталов говорят по-разному. Я чувствовала,
что отличаюсь от них. Наверное, я говорила, как мамочка. Тогда я этого не
понимала, но мои чопорные манеры здорово их раздражали. Однажды я назвала
Большую Мо мамочкой, и они взвыли от хохота. Меня дразнили несколько дней
подряд, называя ломакой и кривлякой.
В доме жила еще одна девочка. Она подражала мальчишкам, но не со зла.
Эсме подражала всем и каждому. Она была старше меня, совсем взрослая, но во
многих вещах так и осталась ребенком. Она страдала болезнью Дауна. В шесть
лет я уже умела читать, но Эсме никак не могла научиться. Иногда я читала ей
вслух. Иногда я сочиняла для нее собственные истории о цветочных девушках и
их приключениях. Эсме слушала как завороженная. Она спрашивала, откуда я
беру эти истории, не понимая, как они могут рождаться в моей собственной
голове.
- Они берутся отсюда, - объясняла я.
- Покажи! - говорила Эсме, убирала волосы от уха и смотрела на мою
голову, словно надеялась заглянуть внутрь.
Ей нравились мои длинные волосы. Она неуклюже расчесывала их своими
толстыми пальцами, как редким гребнем. Ее собственные волосы были коротко
острижены. Они висели сосульками по обеим сторонам ее плоского лица.
Интересно, она понимала, что некрасива? Когда Большая Мо не слышала,
мальчишки дразнили Эсме обидными прозвищами, но она не принимала их слова
близко к сердцу.