"Харриет Уилсон. В поисках защитника " - читать интересную книгу автора

вздохнула с облегчением.
Допивая вино, она наблюдала за миссис Барнс, прибиравшей бар.
- Вот и все. - Хозяйка накрыла полотенцем насос, которым качала пиво, и
с удовлетворением оглядела помещение. - На сегодня хватит. Сделать вам, моя
дорогая, горячее питье, которое вы возьмете к себе наверх, чтобы выпить
перед сном?
- Нет, спасибо. - Лиз улыбнулась. - Миссис Барнс, я хотела спросить...
Я видела сегодня большую черную собаку по кличке Рубен. Вы, случайно, не
знаете... э... как зовут ее хозяина?
- Ах, Рубен! - Лицо миссис Барнс приняло умилительное выражение. - Это
собака мистера Голайтли. До чего замечательный пес! Обожает детей.
"Вареными или жареными?" - чуть было не вырвалось у Лиз.
- Как вы сказали... Голайтли?
Миссис Барнс кивнула:
- Да. Мистер Герберт Голайтли. Он живет в доме на самом краю деревни.
На мой взгляд, далековато, но ему, похоже, это нравится.
"Не сомневаюсь", - подумала Лиз, и в ее груди неожиданно затеплился
нервный огонек ликования.
Значит, Герберт Голайтли. Теперь понятно, почему этот огромный мачо
предпочел назваться Джоном Смитом.
Осторожно подбирая слова, она спросила:
- Вы хотите сказать, что он немного... странный?
- Я скорее сказала бы, что самую капельку эксцентричный. С тех пор, как
умерла его бедняжка жена. Но нельзя же его винить за это, правда?
Лиз поднялась к себе в номер. Значит, мистер Голайтли-Смит - вдовец.
Это, конечно, очень печально, но еще не причина обвинять ее, Лиз, в диких
поступках.
Они оба пережили тяжелую личную потерю. Но он по крайней мере мог
горевать открыто, и люди уважали его горе.
В ее случае сочувствие примет совсем иные формы. Все хором будут
заявлять, что Марк - негодяй, и по очереди подходить к ней и перечислять
причины, по которым они никогда не любили Марка и не доверяли ему.
У нее в этом уже был опыт. Она и сама не раз говорила плачущим
подругам: "Без него тебе будет лучше".
Сейчас это ее не утешало.
Слезы благодарности подступили к ее глазам, когда она легла в постель и
обнаружила под одеялом горячую грелку. Но заснуть сразу ей не удалось. Она
еще долго лежала и прислушивалась, как старая гостиница, готовясь ко сну,
потрескивает и постанывает.
Если было что-нибудь хуже, чем очутиться одной в постели,
предназначенной для влюбленных, то ей еще предстоит узнать, что это такое.
Она думала, что будет долго рыдать и наконец уснет, но оказалось, что
странным образом не испытывает никаких эмоций.
Лиз казалась себе микроскопической точкой в бесконечной вселенной
пустоты, и, как далеко она ни протягивала бы руку, везде будет только пустое
пространство.
Но именно пространство было необходимо ей в данную минуту, думала она,
ворочаясь с боку на бок и зарываясь лицом в подушку. Пространство и время,
чтобы снова обрести себя и научиться жить без Марка.
Засыпая, она решила, что лучше всего уехать в Париж. Ее сон был