"Алан Уилльямс. Дневники Берии " - читать интересную книгу автора

блестящие перспективы. Я планировал истратить своп скромные сбережения
весной и летом в Тоскане, где в сельском доме жил мой приятель,
разбогатевший во время австралийского никелевого бума. Часть средств он
потратил на устройство роскошного бассейна и установку сантехники в доме,
затем потерял к этому интерес, все забросил, и в доме время от времени жили
его знакомые.
Там, в монашеском уединении, я хотел начать свой шестой роман. Я мечтал
писать и издавать по-новому, потому что был разочарован в английской
литературной жизни: вежливые похвалы в воскресных газетах и скудные
заработки. Рынок вдоль и поперек исхожен. Даже порнография приелась и не
давала дохода. Я решил прибегнуть к новой тактике. Напишу откровенно
пропагандистский советский роман, напичканный коммунистическими лозунгами, и
успех обеспечен - невиданный спрос, хвалебные рецензии, банковские счета в
рублях, злотых, форинтах, чешских кронах и динарах. Буду проводить зиму на
Черном море, лето в Варшаве и Ленинграде, уик-энды в Будапеште и Праге. Жить
буду, как принц.
Было уже почти девять часов, и хотелось есть. Я убрал "гостиницу Иосифа
Сталина", затем кухню, затем ванную, где под кипой журналов "Крокодил" нашел
противозачаточное средство с надписью на этикетке "Годен до июня 1964 г." -
свою сексуальную жизнь Борис держал в глубокой тайне. Потом вернулся в
"гостиницу", раздвинул тахту, вытащил разбитую чашку, коробку засохших
конфет, неоплаченные счета, два коричневых свертка. Я принес свертки в
комнату, где Борис допивал кларет. Вскрыв прочно заклеенные пакеты, я
обнаружил пожелтевшие машинописные листы.
- Это выбросить? - спросил я.
Борис склонился над страницами:
- Боже правый, неужели я это прихватил? Так спешил, что и не помню, как
собрал вещи! - пробормотал он. Потом с любовью погладил страницы:
- Старая добрая бумага, лучше той, на которой выходила "Правда"!
- Попрощайся с нею, - сказал я и понес пакеты к двери.
- Давай оставим один в качестве сувенира, - сказал он мне вслед.
- Здесь к чему не прикоснись - все сувениры. - Я бросил пакеты на кучу
мусора в холле... Когда я вернулся, Борис стоял над кучей мусора и
торжествующе, с хитрецой на меня смотрел:
- Мон шер, это ни в коем случае нельзя выбрасывать. На этом можно
хорошо заработать!
- Не понимаю.
Он задумчиво сказал:
- Интересно, долго ли эксперты с этим провозятся? Потом весело тряхнул
головой: - К черту работу! Идем в ресторан.
Я и теперь не могу сказать точно, когда зародилась эта идея, и пришла
ли она нам в голову одновременно.
Мы не говорили о перепечатке бумаг, пока не сели ужинать. Борис привел
меня в свой любимый ресторан с грузинской кухней, стилизованный под
вагон-ресторан 19 века с сиденьями, обитыми темно-красным вельветом. Трио
музыкантов в грузинских национальных костюмах исполняли тягучую грузинскую
мелодию. Борис заказал шашлык и бутылку дорогого грузинского вина.
Ресторан был выбран случайно, и если бы мы в него тогда не попали, все
могло быть иначе. Все началось с вина.
- Замечательное вино! - заметил Борис, рассматривая этикетку с надписью