"Верт Уильямс. Ада Даллас (Роман)" - читать интересную книгу автора

пользовались ими вовсю.
Это ничего не значило, но...
Иногда она целовала меня, а потом, откинув голову, смотрела ласковым,
благодарным взглядом, и лицо ее не имело ничего общего с дневной Адой.
- Ты очень добр ко мне, слишком добр, - дотрагиваясь до моей щеки почти
застенчивым жестом, однажды сказала она. - Таким добрым быть нельзя.
Я почувствовал, как краснею, и ответил чуть ли не грубо:
- С чего это ты взяла? За что ты меня благодаришь?
- Я тебе тоже нравлюсь, правда?
- Конечно.
Она прошептала мне на ухо что-то неразборчивое и прислонилась щекой к
моему лицу. Я неуклюже погладил ее по плечу.
Пять лет назад мне было бы совсем нетрудно влюбиться в нее.
Пять лет назад я просто не мог бы не влюбиться в нее.
Пожалуй, я и сейчас по-своему любил ее. Ведь это бывает по-разному. Но
пять лет назад это было бы по-другому.
Я, конечно, понимал, почему она испытывает ко мне какието чувства. Я
был, по ее словам, вторым в ее жизни человеком, который делал ей добро, не
требуя ничего взамен. Более того, я дал ей самой возможность быть
великодушной, а этим она располагала впервые. Это была роскошь, которой
она никогда не могла позволить себе прежде. Тот негодяй-циник, что, глядя
на нее со стороны, сидел во мне, шептал: именно эта роскошь и вскружила ей
голову.
Когда мы оставались вдвоем, ее лицо совершенно преображалось. С него
словно спадала маска самодовольства и наигранной веселости, очертания губ
смягчались, а взгляд становился застенчивым, благодарным и-порой мне
казалось- зовущим.
Да, пять лет назад я бы не устоял. Пять лет назад.
Однажды она спросила:
- Ты ведь не способен на подлость, да?
- Не говори глупостей. Каждому из нас довелось, и не раз, совершать
поступки, которых стыдишься.
- Но ты никогда не совершаешь их намеренно.
Это было утверждение, не вопрос.
- Пожалуй, нет.
- И если ты узнавал о таких поступках, тебе становилось стыдно.
- Хочешь наградить меня медалью за порядочность?
- Нет, - тихо рассмеялась она. - Лучше я награжу тебя чем-нибудь другим.
А вскоре произошло еще одно событие.
Мы с Адой и Хармоном спустились в бар отеля, на двенадцатом этаже
которого размещалась наша студия. Это был тихий, уютный бар, посещаемый
клиентами двух совершенно несовместимых категорий: туристами, которые жили
тут, в отеле, и служащими расположенных в нем учреждений. В три часа дня
мы оказались единственными посетителями из нетуристов. Мы сидели в углу за
столиком, и Хармон говорил Аде:
- Вы были восхитительны, дорогая, просто восхитительны, от начала до
конца.
Она только что прошла первую неофициальную пробу, читала перед камерой
рецензии на кинофильмы. Мы следили за ней по монитору.
- Благодарю вас, сэр, - чарующе улыбнулась Ада.