"Тед Уильямс. Война Цветов " - читать интересную книгу автора

к своей работе.
- К сейфу?
- Ну да. Вы ведь сказали, что они в задней комнате?
- Но мистера Корни нет.
- Я ведь не ссуду прошу. Тот сейф принадлежал моему родственнику, а
теперь он мой. У меня есть письмо, в котором мой двоюродный дед передает
сейф моей матери, есть фотокопия ее письма, где она назначает меня
распорядителем своего имущества, и есть ключ. Все вполне законно. Вон в ту
дверь, да?
Девушка, стиснув руки, смотрела на старинный телефонный аппарат, думая,
видимо, не позвонить ли ей своему отсутствующему боссу, чтобы тот приехал и
спас ее от ненормального, который вздумал использовать "Трэвелер-банк" в ,
качестве банка.
А может, она собирается огреть Тео десятифунтовой бакелитовой трубкой,
если он будет продолжать в том же духе.
Задняя комната по сравнению с полумраком и солидностью передней
выглядела как поп-артовская картина. Голая лампочка в гнезде проводов,
прикрытых некогда абажуром, напоминала солнце в центре средневекового
планетария. На полках стояли длинные узкие ящики, но большинство из них,
похоже, содержало банковский архив в виде заполненных от руки карточек.
- Мистер Корни хочет, чтобы кто-нибудь ввел это в компьютер, -
извиняющимся тоном сказала девушка.
Тео с трудом удержался от смеха при мысли, как какой-нибудь бедолага
будет маяться с этим наследием девятнадцатого века. Если это не задняя
комната конторы Скруджа и Марли, то чертовски хорошая ее имитация.
- Вы только покажите мне сейфы, пожалуйста.
Металлические сейфы занимали на полках собственный участок с. ветхой
ковровой дорожкой на полу и древним крутящимся стулом, поставленным не иначе
как для Боба Кратчета* [Клерк в конторе Скруджа.]. Тео нашел № 612, сел,
поставил ящик себе на колени и стал поворачивать ключ в замке. Ключ был
правильный, просто замок давно не открывался, но после нескольких попыток он
заскрежетал и уступил. Тео не удивился бы, если бы из сейфа ударило облако
пыли - ему казалось, что он вскрывает гробницу Тутанхамона.
Вместо золота и драгоценностей, на что он, впрочем, и не рассчитывал,
внутри обнаружилась тетрадь в кожаном переплете.
Тео простился с переполошенной служащей банка и сошел с лестницы. Как
заядлый читатель сказок, он наполовину ожидал, что десять минут, проведенные
им в "Трэвелере", на деле обернутся десятью часами, ожидал увидеть луну на
небе и пустую по ночному времени улицу, однако снаружи по-прежнему стоял
прозаический день. По коротенькой Дуэнде-стрит Тео вернулся к своему
мотоциклу. Солнце светило. Ветер, несущий запахи залива по крутой дороге,
трепал волосы и одежду.

Тео зашел пообедать в "Денни". Дожидаясь сандвича с индейкой, он
положил сахар в кофе и открыл тетрадь.
Убористый почерк Эйемона Дауда разбирать теперь было проще - то ли
потому, что Тео к нему уже привык, то ли потому, что свою "попытку
художественной прозы" Эйемон писал не в такой спешке, как письмо племяннице.
В начале рукопись напоминала скорее автобиографию, чем роман, но этот
традиционный прием восемнадцатого-девятнадцатого веков Дауду был, видимо,