"Тед Уильямс. Война Цветов " - читать интересную книгу автора

равно ничего не сыщешь, ведь кабельное мать так и не подключила, но какая
разница, верно? Главное, скоротать как-то долгие часы до вечера, а потом у
него будет предлог сходить куда-нибудь пообедать. Потом он вернется назад, с
полной ответственностью дернет еще пивка, как всякий солидный домовладелец,
заснет под поздние новости, и ему не придется думать аж до утра, пока солнце
опять не заглянет в окно.
В горле что-то заклокотало, и он не сразу понял, что это закупоренный
внутри, рвущийся наружу горестный вопль. Горячую кожу подернуло холодом,
словно у него начинался грипп.
"Что я делаю здесь? Это место мне не принадлежит".
Он заставил себя встать и, слегка пошатываясь, подошел к столу -
сколько он уже высадил, четыре или только три? Сев, он разложил перед собой
голубые риелторские конверты, записную книжку и картотеку матери - на этом
его деятельность закончилась. Свет резал глаза, несмотря на задернутые
шторы, как будто дом из умеренно жаркого климата Северной Калифорнии
перенесли на кипящую поверхность планеты Меркурий. Хуже того, Тео
чувствовал, что его глазами на мир смотрит кто-то другой, точно нарушилось
телевизионное изображение и Тео вдруг стало больше одного. Это ощущение он
уже много раз испытывал во сне, в страшном сне, но ведь сейчас он не спал.
Тот, чужой, не делился с ним своими мыслями, но смутное, навязчивое чувство
говорило Тео, что они оба как-то связаны.
Кем бы он ни был, тот другой, Тео он очень не нравился. Это призрачное
"Я" оставалось жутко холодным даже в лихорадочно пылающем мозгу. Холодным,
как льдинка в хвосте кометы.
Может, у него удар или что-то вроде? "О Господи, только не это..."
Вспугнутые мысли еще какое-то время взрывались и шипели, как фейерверк,
а затем ощущение чужого присутствия понемногу ослабло - зашторенную комнату
снова наполнял нормальный приглушенный свет, и в мозгу звучала эхом одинокая
мысль:
"Умерли. Все умерли".
Тео положил голову на стол и подождал, пока снова не стал собой - в
единственном числе. Это просто мимолетное наваждение, подкрепленное
депрессией. Умерли не все. Кэтрин, к примеру, живехонька и встречается с
кем-то другим. А Джонни - Джонни бессмертен, так его и растак.
"Не смей так думать. Ты сглазишь его, как сглазил ребенка".
Тео отодвинул от себя пиво вместе с этой ужасной мыслью. Но попытка
снова сосредоточиться на бумагах оказалась безнадежной - все равно что
разбираться в кольцах на срезе дерева. Всякие ипотечные тонкости, пожарное
страхование, страхование имущества, страхование права собственности.
Работенка на несколько часов - нечего и стараться, когда голова в таком
состоянии. Тео увидел в материнской коробке с документами краешек конверта с
голубыми и желтыми цветами и вытащил его.
Это оказалась открытка, махровый кич: котенок играет с клубком, а
мама-кошка ласково на него смотрит. Внутри напечатаны стишки:

Кто смотрит за мной,
Защищает меня,
Любит и пестует день ото дня?
Это любимая мама моя.