"Тед Уильямс. Война Цветов " - читать интересную книгу автора

"Может, я и правда его сглазил?" Павшего духом Тео не хватало даже на
то, чтобы высмеять себя за эту мысль. Он раскрыл книжку. Примитивные
рисунки, на первый взгляд почти детские, притянули его к себе, как всегда.
Неужели мама и впрямь читала ему это? Сейчас ему трудно было поверить, что
его мать когда-то держала его на коленях и читала ему "Доброй ночи, луна"*
[Книга Маргарет Вайз Браун.], но слова он помнил, как катехизис. Маленький
кролик в своей большой зеленой детской желает доброй ночи всем знакомым
вещам, игрушкам и картинкам, гребешку и щетке, а еще, самое странное -
никому.
"Доброй ночи, Никто". Он никогда не понимал этого - это место было
самым волшебно-таинственным и в то же время самым страшным. Все остальное -
маленький кролик в пижамке, огонь в очаге, мама-крольчиха, читающая ребенку
на ночь - было понятно. И перечень предметов тоже, все эти стульчики и
носочки, а потом вдруг пустая страница и "доброй ночи, Никто". Кто он, этот
Никто? Дзен-загадка его детства. Иногда маленький Тео думал, что он и есть
тот Никто из книжки, незримо присутствующий - как будто там, в книжке,
знают, что он смотрит на крольчонка в его уютной комнатке, точно в окно
заглядывает. Мать тоже этому способствовала - каждый раз, дойдя до пустой
страницы, она произносила: "Доброй ночи, Никто. Скажи и ты "доброй ночи"".
Может быть, она просто хотела, чтобы он попрощался на ночь с тем, кого звали
"никто", но Тео всегда думал, что она называет так его самого, говорит, что
теперь его очередь пожелать доброй ночи - вот он и желает.
Прошедшей зимой, после положительного теста, Тео иногда представлял
себе маленькую девочку, сидящую у него на коленях - Кэт с самого начала была
уверена, что будет девочка, хотя они еще не успели пройти УЗИ, -
представлял, как она сидит, прислонившись головкой к его груди, и они вместе
перелистывают эту книжку. В этих случайных мечтах он никогда не воображал ее
себе детально - только головку в мягких кудряшках и тепло ее тельца. Никто.
Она была похожа на Никто - такой в итоге и оказалась.
Он переворачивал страницы, разглядывая рисунки со странной, будто во
сне, перспективой. Вот и конец этого ребячьего катехизиса - добрые пожелания
звездам, воздуху и ночным звукам.
Следовало бы написать это на могильном камне - да только не будет
никакого камня, и могилы тоже не будет. Кэт сделают "чистку", как деликатно
выражаются доктора, удалят все, что само не вышло. Хоронить будет нечего.
Полли, Роз, все эти имена, которые они перебирали просто так, ведь у
них было впереди еще много месяцев, - эти имена не пригодятся никому. Потому
что никого зовут Никто.
Доброй ночи, Никто.
Тео, сидя с коробкой на коленях, заплакал.

Лицо Кэт, все еще бледное, обрамляли прямые, неухоженные темно-рыжие
волосы. Она сказала, что операция была не слишком тяжелой, и настояла, чтобы
Тео вернулся на свою основную работу в цветочный магазин - сидеть рядом и
держать ее за руку совсем не обязательно, - но дело выглядело так, будто из
нее вычистили не просто остатки бесполезных теперь клеток.
- Больно тебе?
Она пожала плечами. Кожа у нее стала сухой, как бумага, словно она
утратила критическую долю жизненной энергии. Мать принесла ей пузырь со
льдом.