"Чарльз Уильямс. Война в небесах " - читать интересную книгу автора

что происшествие встряхнуло его основательнее и благотворнее, чем можно
было ожидать. Рой фантастических опасностей, взвивавшихся в сознании,
стоило жене чуть припоздниться, теперь вырвался наружу и оказался
совершенно необъятным. Голоса, слова, лица разлетались в пустого, и сам он,
робкий, карикатурно маленький - тоже всего лишь лицо и голос, - едва не
затерялся в ней. После обеденного переполоха издательство лихорадило. Еще
до ухода Лайонелу пришлось расписаться на нескольких докладных, и теперь
его росчерк "Л.Р.", размножившись и раздувшись до размеров воздушного шара,
заполнил все вокруг спутанным клубком. Отдельные нити то и дело липко
касались его лица.
В другие дни, когда на него накатывало что-то похожее, от подступающей
паники удавалось отгородиться, думая о жене.
Сейчас, попытавшись воспользоваться этим приемом, Лайонел увидел лишь
летящую от него прочь женскую фигуру; он боялся ее и все-таки не хотел
отпускать. Уже вставляя ключ в замок, Лайонел поймал себя на том, что к
обычному хороводу пугающих возможностей добавилась мысль о сыне. Невольно
пытаясь угадать, какой новый ужас ожидает за дверью, изобразив на лице
отчаянную решимость, Лайонел вошел в собственный дом.
Обычный обмен приветствиями не очень-то помог.
Улыбаясь Барбаре, Лайонел подумал о том, что любовник, наверное,
только что сбежал. Рассеянно наблюдая за Адрианом, увлеченно выискивавшем в
вечерней газете картинки с поездами, он неожиданно отловил еще одну дикую
мысль, достойную самого страшного рассказа, но уж никак не настоящей
жизни! - что перед ним сорокалетний мужчина в обличье четырехлетнего
ребенка. Вундеркинд? Нет, просто монстр, затаившийся до поры. Ужиная в
одиночестве (Барбара укладывала Адриана), он не мог отогнать лавину
исторических и литературных примеров, в которых ничего не ведавшую жертву
осторожно травили под уютным домашним кровом.
И не только это! Не в том дело, что могут подсыпать яду, а в том, не
ядовита ли вообще вся еда на свете. А что? Фрукты, например... Вполне
возможно. Чем больше их ешь, тем сильней отравление, да и вообще, разве
воздух, испорченный озлоблением мира, не может отравить?
От этих грез его отвлекла Барбара. Уложив Адриана, она вернулась и
взялась за вечернюю газету. Лайонел знал, что первую полосу занимает
дневное происшествие, но почему-то не мог заговорить об этом сам и ждал,
пока рассеянный взгляд жены отыщет репортаж. Однако Барбара переворачивала
газетные листы, мельком отмечая заголовки, пробегая колонки, задерживалась
на статьях, которые ему и в голову бы не пришло читать, выискивая среди
человеческой дурости что-то интересное только для нее, и в конце концов
уронила газету на ручку кресла и взялась за сигарету.
- Ты знаешь, Адриан сегодня рисовал вполне приличные буквы, - сказала
она. - Такое симпатичное "К" изобразил...
Вот вам и пожалуйста, в отчаянии подумал Лайонел, ну почему мир такой
злой? Она что, читать не умеет? Неужели ему придется говорить самому,
заново воскрешая этот ужасный день?
- Ты прочитала, - спросил он, - что там у нас стряслось?
- Нет, - удивленно ответила жена. - Милый, ты плохо выглядишь. Не
заболел?
- Еще бы мне не выглядеть плохо, - поморщился Лайонел. - Да посмотри
же ты заметку! - Он ткнул пальцем в газету.