"Чарльз Уильямс. Канун дня всех святых " - читать интересную книгу автора

покончено. Но для нее конец еще не настал.
Впервые в жизни ей пришлось столкнуться с последним из всех концов,
но, как выяснилось, и он концом не являлся. Любая мелочь тянула за собой
хвост воспоминаний, и это обнадеживало. Она никогда не думала, что будет
так: заканчивая школу, выходя потом замуж, она считала, что начинает
совершенно новую жизнь. Пожалуй, ей везло, она привыкла к своему везению,
обещавшему и в будущем немало приятного. Но вот теперь ее ждала
действительно совершенно новая жизнь. Благосклонная судьба хранила ее до
поры от всех переживаний подобного рода.., как они называются? А-а, очень
точно:
"умереть заживо". Она и к жизни-то как следует не готовилась, а в
итоге плохо подготовилась и к смерти. Никогда-никогда сердце ее не
обрывалось в неизмеримые глубины, оно легко держалось на трепещущих крыльях
повседневной жизни, никогда не задаваясь вопросом, а что же, собственно,
держит его. Она была совершенно обыкновенной женщиной, разве немножко более
удачливой, чем другие. И вот она мертва.
Вокруг нее раскинулся молчащий город, внизу, под мостом, беззвучно
текла река, да в небе помаргивали звезды, а в домах светились огоньки. Даже
сквозь пелену безысходного страдания Лестер немного удивилась - откуда
взялся этот свет? Если Город и правда такой пустой, каким кажется, если
нигде ни души, почему же светятся окна? Она смотрела на них не отрываясь,
удивление вспыхнуло и погасло, чуть погодя вернулось и опять ушло, и так
снова и снова. Она все еще продолжала стоять на том же месте. Всю жизнь
Лестер считала себя вполне разумной и не самой слабой, но ни разу в жизни
ей не приходилось проявлять инициативу - особенно такого рода, какая
требовалась сейчас. Она никогда не задумывалась о смерти; никогда не
готовилась к ней; никогда не сверяла с ней свои планы. У нее не было с ней
никаких дел, и вот теперь никаких дел не было и в ней. Похоже, и смерти
нечего было ей предложить, кроме вида Лондона, вот она и стояла на мосту,
беспомощная, всеми брошенная. Город заполнял все пространство до горизонта,
и когда долгий мрак начал понемногу сменяться тусклым светом, она
поразилась, как он огромен. Развиднелось; казалось, наступал блеклый
октябрьский день; огни в окнах погасли. Потом снова стемнело, и они снова
зажглись - и так раз двадцать-тридцать. Солнца не было. Днем она могла
видеть Реку и Город; ночью - звезды. И ничего больше.
Она и сама не знала, что в конце концов заставило ее двигаться. Не
было ни голода, ни жажды, ни холода; пожалуй, она немного устала, но так,
самую малость.
Просто в какой-то момент Лестер поняла, что Ричард не придет, и
ожидание стало бессмысленным. Помимо Ричарда был у нее в жизни еще только
один маленький интерес: к простому человеческому обиходу; люди мало
интересовали ее, не считая, быть может, школьной подруги Эвелин, а вот
вещи, которыми люди пользуются, все эти дома, одежда, мебель, милые
безделушки - к ним она всегда была неравнодушна. Именно их она любила, они
теперь и окружали ее. Конечно, она не знала и не могла знать, что именно
этот ее неподдельный интерес и подарил ей теперешний отдых в Ничто. Если бы
умер Ричард, окружающее осталось бы для нее живым; а теперь умерла она, но
окружающее все равно осталось с ней, только лишенное населявших его мужчин
и женщин, не такое живое, как раньше.
Она двинулась в путь. Куда? Не все ли равно? Обернувшись через плечо,