"Теннесси Вильямс. Кошка на раскаленной крыше (Драма в трех действиях) " - читать интересную книгу автора

Большая Ма: Где мой Брик? Где мой бесценный мальчик?
Большой Па: Извините! Включите эту сволочь обратно.

Все громко смеются. Большой Папа известен своими шутками над Большой
Мамой, и она смеется громче всех, хотя иногда эти шутки довольно жестоки и
ранят ее очень больно. Она скрывает это.

Большая Ма: Вот он где! Мой дорогой мальчик! Что это у тебя в руке?
Поставь на место. Не для того тебе даны руки!
Гупер: Смотрите, Брик послушался!

Перед тем, как отдать стакан матери, Брик осушил его. Снова общий смех.

Большая Ма: Ах так, скверный мальчишка, скверный ты мой мальчик!
Ну,
поцелуй маму, негодник! Смотрите, стесняется. Брик и в детстве не любил,
когда его целовали и тискали, наверное, потому, что все к нему приставали с
поцелуями! Сынок, выключи эту штуку! (Брик перед этим включил телевизор.)
Совсем телевизора не выношу. И кто это выдумал все? Радио - дрянь
порядочная, а телевидение - еще хуже! В смысле... (Плюхается в кресло с
сопением.) ... ого-го, какая дрянь, ха-ха! Что это я расселась? Мне надо на
диван, к моему прелестнику; взять за ручку, поворковать немного!

На ней платье из шифона с черно-белым рисунком, большие асимметричные
разводы делают ее похожей на какое-то массивное животное. Блеск
бриллиантовых и жемчужных украшений, ее зычный голос и раскатистый смех
господствуют в комнате с момента ее появления. Большой Папа смотрит на нее с
гримасой привычного отвращения.

Большая Ма (еще громче): Святой отец, святой отец!
Дайте мне руку и
помогите встать с кресла!
Священник Тукер: Только без ваших штучек, Большая Ма!
Большая Ма: Каких штучек? Дайте руку, я встать не могу! (Священник
Тукер протягивает руку; она хватает ее и тянет священника к себе на колени с
пронзительным смехом.) Видел кто-нибудь священника на коленях у дамы? Эй,
ребята! Священник на коленях у дамы!

Большая Мама славится по всей округе подобного рода жеребячьими
шутками. Маргарет смотрит на все это со снисходительной улыбкой, потягивая
дюбонне со льдом и постоянно поглядывая на Брика, однако Мэй и Гупер с
озабоченным видом обмениваются взглядами при каждом новом взрыве смеха. Мэй,
видимо, полагает, что путь в элиту мемфисского общества им с Гупером
преградило поведение свекрови. Из-за двери появляется улыбающаяся физиономия
кого-то из негритянской прислуги. Слуги ждут знака внести именинный пирог и
шампанское. Но Большой Папа не очень-то весел. Он не может понять, почему,
несмотря на все облегчение, которое он испытал от известий из клиники, боль
продолжает терзать его внутренности. "Со спазмами не шутят", - уверяет он
себя, но вслух громко обращается к жене.