"Кейт Уилхелм. Твоя навеки - Анна" - читать интересную книгу автора

оголодавшей. Поношенные теннисные туфли, старые выцветшие джинсы, мужская
рубашка в клеточку. Совсем не та Анна, что угадывалась в письмах. Пока еще
не та.
Почувствовав, что у него кружится голова, Гордон ухватился за косяк и
тут только понял, над чем работал Мерсер, что он открыл. Мысли его
неслись, обгоняя друг друга, формируя объяснения, и Гордон чувствовал себя
так, словно сам переместился во времени. И тут же, как, бывает, приходят
воспоминания, пришло ясное понимание всей этой загадочной истории, всей
цепочки событий. Записи Мерсера свидетельствовали о его гениальности,
одержимости - одержимости проблемой времени - и скрытности. Рода полагал,
что эксперимент Мерсера не удался - ведь он погиб, когда произошел взрыв в
лаборатории. Должно быть, и все так решили. Да, он погиб. Но эксперимент
удался. Мерсер научился переноситься в будущее на пять лет, от силы на
шесть - в тот период, когда Анне было уже двадцать шесть. Он путешествовал
в будущее. И Гордон вдруг понял, что в письмах Анны вырезано его имя. Тут
же всплыли в памяти несколько фраз из ее посланий. Анна упоминала японский
подвесной мост на одной из его картин, цветы на подоконнике и даже солнце,
исчезающее ближе к вечеру за зданием на противоположной стороне улицы.
Он подумал о Рода и целой армии агентов, разыскивающих бумаги Мерсера,
которые были - или будут - спрятаны в самом надежном на Земле месте. В
будущем. И сейф, где Анна их спрячет, - это его, Гордона, сейф. Он крепко
зажмурился, почувствовав боль и горечь, которые, он знал, придут, когда
Мерсер поймет, что его ждет смерть, что он уже мертв. Потому что для
Мерсера не могло быть любви настолько сильной, чтобы заставить его бросить
работу.
Гордон знал, что он и Анна будут вместе, что она будет взрослеть на его
глазах, превращаясь в ту Анну, из писем. А когда через свою дверь во
времени проникнет в их будущее Мерсер, он по-прежнему будет любить Анну, и
ждать ее, и помогать справляться с болью после страшной утраты.
Рик кашлянул, и Гордон, отпустив дверной косяк, шагнул в студию. Анна
заметила его и, уже не в силах сосредоточиться на работе, подняла взгляд.
Глаза у нее были темно-голубые.
- Здравствуй, Анна.