"Торнтон Уайлдер. Мост короля Людовика Святого [И]" - читать интересную книгу автора

кое-как отделены друг от друга, и в прекрасном городе Лиме шло великое
очищение душ. Служанки возвращали хозяйкам украденные браслеты, а
ростовщики произносили перед женами запальчивые речи в защиту
ростовщичества. И все же странно, что это событие так поразило умы жителей
Лимы, - ибо в этой стране бедствия, которые легкомысленно именуются
"стихийными", были более чем обычны. Приливные волны смывали целые города,
каждую неделю происходили землетрясения, и башни то и дело обваливались на
честных мужчин и женщин. Поветрия ходили из одной провинции в другую, и
старость уносила самых замечательных граждан. Вот почему удивительно, что
перуанцев так взволновало разрушение моста Людовика Святого.
Поражены были все, но лишь один человек предпринял в связи с этим
какие-то действия - брат Юнипер. Благодаря стечению обстоятельств,
настолько необычному, что в нем нетрудно было бы усмотреть некий Замысел,
этот маленький рыжий францисканец из Северной Италии оказался в Перу, где
обращал в христианство индейцев, и стал свидетелем катастрофы.
Тот полдень - роковой полдень - был знойным, и, огибая уступ холма,
брат Юнипер остановился, чтобы отереть пот и взглянуть на далекую стену
снежных вершин, а затем в ущелье, выстланное темным пухом зеленых деревьев
и зеленых птиц и перехваченное ивовой лесенкой. Он радовался - дела шли
неплохо. Он открыл несколько заброшенных церквушек - индейцы сползались к
утренней мессе и, принимая причастие, охали так, словно сердца у них
разрывались. Чистый ли воздух снежных вершин, мелькнувший ли в памяти стих
- неизвестно, что заставило его обратить взгляд на благодатные холмы. Во
всяком случае, в душе его был мир. Затем его взгляд упал на мост, и тут же
в воздухе разнесся гнусавый звон, как будто струна лопнула в нежилой
комнате, и мост на его глазах разломился, скинув пять суетящихся букашек в
долину.
Любой на его месте сказал бы про себя с тайной радостью: "Еще бы
десять минут - и я тоже... " Но первая мысль брата Юнипера была другой:
"Почему эти пятеро?" Если бы во Вселенной был какой-то План, если бы жизнь
человека отливалась в каких-то формах, их незримый отпечаток, наверное,
можно было бы различить в этих жизнях, прерванных так внезапно. Либо наша
жизнь случайна и наша смерть случайна, либо и в жизни и в смерти нашей
заложен План. И в тот миг брат Юнипер принял решение проникнуть в тайны
жизни этих пятерых, еще летевших в бездну, и разгадать причину их гибели.

* * *


Брату Юниперу казалось, что пришла пора богословию занять место среди
точных наук, и он давно намеревался решить эту задачу. Одного ему не
хватало - лаборатории. Нет, подопытных было сколько угодно; невзгоды не
обходили стороной его паству - людей кусали пауки, они болели чахоткой, их
дома сгорали дотла, и с детьми их случались несчастья, о которых не
хочется даже думать. Но эти примеры людских горестей не вполне годились
для научного исследования. В них не хватало того, что наши ученые люди
назвали контролируемыми условиями. Несчастье происходило, например, из-за
оплошности человека или содержало элемент случайности. В разрушении же
моста Людовика Святого явственно видна была рука Промысла. Оно обещало
идеальную лабораторию. Здесь наконец-то можно было извлечь Его замыслы в