"Оскар Уайльд. Телени, или оборотная сторона медали" - читать интересную книгу автора

Но эти несколько слезинок не были успокоительным бальзамом; они
показались мне каплями едкого, обжигающего вещества, вызывающими сильное,
невыносимое раздражение. Меня истязали. Разум мой превратился в ад. Тело
горело. "Он страдает столь же сильно?" - подумал я.
В этот момент он разжал объятия, и его рука безжизненно упала, словно у
спящего.
Он отступил и вздрогнул, как от сильного электрического удара. На
несколько мгновений он, казалось, ослабел, потом вытер влажный лоб и громко
вздохнул. Все краски сошли с его лица, и он побледнел, как мертвец.
"Вы считаете меня сумасшедшим? - спросил он и, не дожидаясь ответа,
продолжал: - Но кто нормален, а кто безумен? Кто добродетелен, а кто порочен
в нашем мире? Вы знаете? Я не знаю".
Я вспомнил своего отца и спросил себя с содроганием, не лишаюсь ли я
рассудка.
Повисло молчание. Ни один из нас не произносил ни слова. Телени сплел
свои пальцы с моими, и некоторое время мы шли молча.
Сосуды моего члена все еще были расширены, нервы - напряжены,
семявыводящие каналы - переполнены, поэтому эрекция не пропадала, и я
ощущал, как тупая боль распространяется по гениталиям и вокруг них, тогда
как все остальное тело совершенно обессилело; и все же, несмотря на боль и
усталость, было очень приятно спокойно идти, взявшись за руки, и
чувствовать, что голова моего спутника едва ли не лежит у меня на плече.
"Когда вы впервые почувствовали мой взгляд?" - спросил он приглушенно
через некоторое время.
"Когда вы вышли во второй раз".
"Точно; наши взгляды встретились, и между нами образовалась связь,
похожая на то, как электрическая искра бежит по проводу, не так ли?"
"Да, неразрывная связь".
"Но вы ведь почувствовали меня до того, как я вышел на сцену, правда?"
Вместо ответа я крепко сжал его пальцы.
- Наконец я очнулся. Теперь я окончательно проснулся, и мать поведала
мне, что, услышав мои стоны и крики, пришла посмотреть, не заболел ли я.
Разумеется, я поспешил уверить ее, что чувствую себя превосходно, просто
меня мучил кошмар. Она положила прохладную руку на мой пылающий лоб. Нежное
прикосновение мягкой руки остудило жар, иссушающий мозг, и уняло огонь,
бушующий в крови.
Когда я успокоился, она заставила меня выпить полный бокал сладкой
душистой воды, приготовленной из цветов апельсинового дерева, и ушла. Я
вновь забылся сном. Однако я несколько раз просыпался, каждый раз видя перед
собой пианиста.
На следующий день, когда я проснулся, это имя по-прежнему звенело у
меня в ушах, его шептали мои губы, и первые мои мысли были о пианисте. В
воображении я видел его - он стоял там, на сцене, и кланялся публике,
впившись в меня горящим взором.
Некоторое время я лежал в постели и в полудреме созерцал это сладкое
видение - столь туманное и расплывчатое, - пытаясь вспомнить его лицо, черты
которого перемешались с чертами нескольких знакомых мне статуй Антиноя.
Анализируя свои ощущения, я осознал, что мною овладело новое чувство -
смутная тревога и волнение. Внутри меня было пусто, однако же я никак не мог
понять, была ли это опустошенность сердца или ума. Я ничего не утратил и все