"Оскар Уайльд. Телени, или оборотная сторона медали" - читать интересную книгу автора

Оскар Уайльд


Телени, или оборотная сторона медали


(пер. А. Мурыгина)

- Расскажите мне все с самого начала, де Грие, - перебил он меня. - Как
вы с ним познакомились?
- Это произошло на большом благотворительном концерте, в котором
участвовал и он. Хотя любительские представления - одно из множества
бедствий современной культуры, я счел своим долгом присутствовать, поскольку
в числе патронесс была моя мать.
- Но он ведь не был любителем?
- Конечно, нет! Однако в то время он только-только начинал завоевывать
известность.
- Ну хорошо, продолжайте.
- Когда я подошел к своему stalle d"orchestre [6] тем не менее она
совершенно меня очаровала. Вообще, ни в какой музыке эмоциональный элемент
не имеет такой силы, как в музыке цыган. Понимаете, из минорной гаммы...
- Прошу вас, не надо специальных терминов, - я ноты-то едва разбираю.
- В любом случае, если вы когда-нибудь слышали чардаш, вы, должно быть,
почувствовали, что, хотя венгерская музыка насыщена редкостными ритмическими
эффектами, она режет нам ухо, поскольку весьма отличается от принятых у нас
правил гармонии. Сначала эти мелодии возмущают нас, но постепенно мы
покоряемся и, в конце концов, оказываемся у них в плену. К примеру,
великолепные фиоритуры, которыми они изобилуют, определенно несут на себе
отпечаток витиеватого арабского стиля и...
- Оставим в стороне фиоритуру венгерской музыки; продолжайте ваш
рассказ.
- В этом-то и состоит трудность - музыканта невозможно отделить от
музыки его страны; более того, чтобы понять его, нужно сначала почувствовать
чарующую силу, сокрытую в каждой цыганской песне. Душа, однажды очарованная
чардашем, всегда трепещет в ответ на эти магические ритмы. Обычно мелодия
начинается тихим и спокойным анданте, напоминающим жалобные стенания
брошенной надежды, затем постоянно меняющийся ритм, все убыстряясь,
становится "необузданным, как прощальные слова влюбленных", и, нисколько не
терял своей мелодичности, но постоянно приобретал новую мощь и
торжественность, престиссимо, синкопированное вздохами, достигает пароксизма
таинственной страсти, то незаметно переходя в скорбный плач, то внезапно
взрываясь пронзительным звуком пламенного и воинственного гимна.
И по красоте, и по характеру сам он был воплощением этой чарующей
музыки.
Я слушал его игру как завороженный; однако я едва ли мог бы определить,
в чем была причина - в пьесе, в исполнении или в самом пианисте. Странные
видения проносились у меня перед глазами. Сначала я увидел Альгамбру [7] во
всем богатстве мавританской архитектуры - эти великолепные симфонии из
кирпича и камня, столь похожие на замысловатые узоры цыганских мелодий.
Неведомый мне доселе медленный огонь зажегся в моей груди. Я жаждал испытать