"Джеймс Уайт. Чрезвычайные происшествия ("Космический госпиталь" #5) " - читать интересную книгу автора

операции. Ему казалось, что у него болит каждая кость и каждая мышца.
Спасение и транспортировка уцелевшего инопланетянина на "Ргабвар"
потребовали недюжинных физических усилий, затем последовала трехчасовая
тяжелая операция, и еще час Конвей просидел в отсеке управления, так и не
сняв скафандр.
"Постарайся подумать о чем-нибудь еще, - дал себе мысленный приказ
Конвей, попробовал поразминать затекшие мышцы, но боль не ушла. - Уж не
впадаю ли я в ипохондрию?" - с тоской подумал Конвей.
- Через пять секунд - передача радиосигнала через подпространство, -
прозвучал из динамика приглушенный голос лейтенанта Хэслэма. - Приготовьтесь
к обычным изменениям в системе освещения и искусственной гравитации.
Свет в кабине замерцал, пол дрогнул. Хотел Конвей этого или не хотел,
но в это мгновение он просто вынужден был отвлечься от усталости и боли и
подумать о проблеме передачи сравнительно большого объема информации на
огромное расстояние в космосе. Как просто в сравнении с этим выглядела
отправка обычного сигнала бедствия!
Точно так же, как существовал единственный известный способ путешествий
со скоростью, превышающей скорость света, существовал и единственный способ
вызова помощи, если в результате катастрофы корабль оказывался подвешенным
среди звезд. Прибегнуть в таких случаях к подпространственной передаче
радиосигнала было сложно, поскольку радиоволнам трудно было избежать
интерференции излучения множества звезд. К тому же для отправки такого
сигнала потребовались бы большие затраты энергии корабля, а после аварии
энергия почти всегда была на вес золота. Однако аварийный маяк, он же сигнал
бедствия, никакой объемной информации не нес. Он представлял собой
всего-навсего устройство с автономным источником атомной энергии, которое
передавало сведения о своем местонахождении - своеобразный
подпространственный крик о помощи. Этот крик раздавался на всех вообразимых
радиочастотах в течение нескольких часов, после чего аварийный маяк,
исчерпав запас энергии, отключался. В данном случае он отключился посреди
тучи обломков, между которыми был обнаружен один-единственный уцелевший. Да,
ему просто невероятно повезло.
Между тем, размышляя о том, какие страшные травмы получило это
существо, Конвей не мог сказать, что речь шла о небывалом везении.
Постаравшись отвлечься от мрачных мыслей, Конвей прошел на медицинскую
палубу, дабы справиться о состоянии пациента.
Уцелевший счастливчик был отнесен к физиологическому типу ЭГКЛ, то бишь
был теплокровным кислорододыщащим. По размерам он вдвое превосходил
человека. На вид пациент напоминал огромную улитку с высокой конической
раковиной, на самом кончике которой размещались четыре выдвижных глаза. У
основания раковины через равные промежутки располагалось восемь треугольных
отверстий, через которые просовывались манипуляторные конечности. Раковина
возвышалась над плотной мышечной массой, служившей для передвижения. По
окружности двигательной мышцы располагалось несколько мясистых выростов,
вмятин и щелей, представлявших собой органы глотания, дыхания, испражнения,
совокупления и осязания. Медики уже успели выяснить, каковы требования этого
существа к атмосфере и силе притяжения, но пока пациент был слаб, его
окружили пониженным гравитационным полем, дабы не пострадало сердце, а
давление повысили, чтобы из-за декомпрессии не усилилось кровотечение.
К Конвею, смотревшему на раненого ЭГКЛ, подошли патофизиолог Мерчисон и