"Джеймс Уайт. Большая операция" - читать интересную книгу автора

Оставалось восемьдесят минут.
- Я хорошо помню Харрисона, - ответил далекий голос Эдвардса, когда
Конвей объяснил, что он хотел бы узнать. - Его скафандр был поврежден
только на ноге, поэтому мы не могли его списать - этот тип скафандров
укомплектован полным набором инструментов, средств для выживания, и они
очень дорогие. Ну, и естественно, мы его дезинфицировали! Правила строго
указывают, что...
- И все же он мог быть носителем какой-нибудь заразы, майор, - быстро
проговорил Конвей. - Как тщательно вы проводили эту дезин...
- Тщательно, - ответил майор, в его голосе начали появляться
раздраженные нотки. - Если в нем и были какие-нибудь жучки или паразиты,
то теперь они покойники. Скафандр со всеми приспособлениями был
стерилизован перегретым паром и облучен. На самом деле он прошел ту же
процедуру стерилизации, что и ваши хирургические инструменты. Это вас
устраивает, доктор?
- Да, - спокойно ответил Конвей. - Конечно, да.
Теперь у него было связующее звено между Митболом и операционной -
через скафандр Харрисона и стерилизационную камеру. Но это было еще не
все. Теперь у него был Иегуди.
В это время Маннон, стоявший рядом, прервал операцию. Когда хирург в
отчаянии заговорил, руки его дрожали.
- Мне необходимы восемь пар рук или инструменты, которые могут
выполнять восемь разных операций одновременно. Плохи дела, Конвей. Совсем
плохи...
- Доктор, ничего не делайте в течение минуты, - нетерпеливо попросил
Конвей и стал выкрикивать распоряжения медсестрам, чтобы те выстроились
позади него со своими подносами для инструментов. Что-то начал кричать
О'Мара, пытаясь узнать, что же происходит, но Конвей был слишком
сосредоточен, чтобы ему ответить. И тут одна из келгианок издала звук,
который издала бы противотуманная сирена, не выдувая, а втягивая воздух.
Этот эквивалент возгласа удивления у ДБЛФ прозвучал потому, что на ее
подносе, среди хирургических щипцов неожиданно появился разводной гаечный
ключ средних размеров.
- Вы в это не поверите, - радостно сказал Конвей, поднес штуковину к
Маннону и вложил ее в руки хирурга, - но если вы только минуту меня
послушаете и потом сделаете то, что я скажу...
Маннон вернулся к столу меньше, чем через одну минуту.
Сначала он колебался, но потом со все большей уверенностью и
скоростью завершал тончайшую хирургическую работу. Время от времени он
что-то насвистывал сквозь зубы или мрачно поругивался, но это было обычным
поведением Маннона во время сложной операции, обещавшей пройти успешно. В
обсервационном куполе Конвей мог наблюдать за сердитым, но счастливым
лицом сбитого с толку главного психолога и хрупким, паукообразным телом
эмпата. Приликла все еще дрожал, но очень медленно. Это была реакция, не
так часто наблюдавшаяся у цинруссианина вне пределов родной планеты и
указывающая на наличие близко расположенного источника эмоционального
излучения - сильного и в то же время приятного.


После операции всем хотелось порасспросить Харрисона о Митболе, но