"Джеймс Уайт. Большая операция" - читать интересную книгу автора

совсем немного. А теперь, что вы хотели мне сказать?
Новости о Манноне выбили Конвея из колеи настолько, что он с
прискорбием понял, какими неубедительными и, что самое страшное для
О'Мары, бессвязными будут его доклад и идеи по поводу происшествия на
Митболе. Психолог был весьма нетерпелив с теми, кто не мог ясно выразить
свои мысли.
- ...И вся история настолько необычна, - неуклюже заключил Конвей. -
Теперь я почти уверен, что дело с Митболом не имеет никакого отношения к
проблеме Маннона, если только...
- Конвей! - резко перебил его О'Мара. - Вы крайне возбуждены и ходите
кругами! Вы должны понимать, что, если два необычных явления отделены друг
от друга небольшим отрезком времени, то вероятность того, что они вызваны
одной и той же причиной весьма велика. Меня не слишком обеспокоит, если
ваша теория окажется до крайности нелепой - в конце концов, вы пришли к
ней не формальным, но логическим путем, - но меня очень беспокоит ваше
полное нежелание думать. Быть неправым, доктор, бесконечно
предпочтительней, чем быть глупцом.
В течение нескольких секунд Конвей тяжело сопел носом, пытаясь
обуздать свой гнев, чтобы иметь возможность ответить. Но О'Мара облегчил
его задачу, незамедлительно дав отбой:
- Он был не очень вежлив с вами, друг Конвей, - констатировал
Приликла. - К концу он был прямо-таки совсем невежлив. Это важное
подтверждение его истинного к вам отношения этим утром...
Конвей против собственной воли расхохотался:
- В один прекрасный день, доктор, вы забудете кому-нибудь сказать
что-то приятное, и тогда в этом Госпитале все попадают замертво.
Самым паршивым во всей этой истории было то, что они не знали, чего
они ищут, а теперь время на поиски было урезано вдвое. Все, что им
оставалось делать - это продолжать сбор информации и надеяться, что из
этого выйдет какой-нибудь толк. Но даже вопросы, которые они задавали,
звучали бессмысленно - вариации на тему: "Было ли за последние дни в ваших
действиях или бездействии что-нибудь такое, что вызывало бы подозрение о
постороннем влиянии на ваш мозг?" Это были корявые, глупые, почти не
имеющие смысла вопросы, но они продолжали их задавать до тех пор, пока
тонкие, как карандаш, лапки Приликлы не стали ватными от усталости -
физическая выносливость эмпата была пропорциональна его силе, которая
практически отсутствовала, - и он не отправился отдыхать. Конвей упрямо
продолжал расспросы, чувствуя, что с каждым часом становится все более
усталым, злым и глупым.
Он намеренно избегал встречи с Манноном - сейчас бы это стало только
деморализующим фактором.
Он позвонил Скемптону, узнать, нет ли у него доклада корабельного
врача с "Декарта". Его нещадно обругали, так как у полковника по графику
сейчас была середина ночи. Но Конвей обнаружил, что с тем же запросом к
Скемптону уже обращался главный психолог. Причем, О'Мара мотивировал это
тем, что предпочитает черпать информацию из официальных документов, а не у
предвзято настроенных врачей с их бестелесными страстями. Затем произошла
совершенно непредвиденная вещь - все источники информации Конвея
неожиданно пересохли.
Очевидно О'Мара провел с операционным персоналом один из