"Розалин Уэст. Прикосновение" - читать интересную книгу автора

послушать его истории.
- Д-да, конечно, хочу. - И Сэмми бросился составлять тарелки.
Наблюдая за ним, Джуд улыбнулась про себя и подумала, как много счастья
можно найти в том, что в большинстве случаев считалось бы проклятием.
Истории в конце концов истощились, и воцарилась тишина, нарушаемая лишь
потрескиванием огня, вспышки которого казались приглушенным повторением
мощных всполохов, рассекавших небеса. С того места, где Джуд сидела в
кресле, придвинутом к кровати раненого, гонимый ветром дождь казался
отражением ее собственных взбудораженных чувств. Джуд старалась не
поддаваться возникшим унылым мыслям, они были слишком сложны для позднего
часа, а она слишком неподготовлена к ним.
"О, как было бы приятно, если бы в моей собственной постели был
мужчина, которого можно рассматривать не со стыдливой нерешительностью, а с
дерзкой откровенностью. Как было бы хорошо, если бы Джозеф развлекал своими
невероятными историями моих собственных детей, пока их веки не начинали
тяжелеть и слабость не брала верх над любопытством", - эта мысль,
прокравшаяся в сердце Джуд, была не столь смелой. Джуд вздохнула и
улыбнулась собственным фантазиям - обычно она не потакала им. Возможно,
причиной ее мечтательного настроения была эта грозовая ночь или, быть может,
мужчина, вытянувшийся на простынях, которые она выстирала своими руками. Но
вероятнее всего, в этом была виновата усталость после трудного дня,
затмившая ее здравомыслящее восприятие пеленой романтических мечтаний. Но в
чем бы ни была причина, Джуд стало грустно и тоскливо.
Ей уже давно пора было уйти, но время шло, а Джуд все искала повод
остаться там, где она была. Их гость удобно отдыхал - или по крайней мере
так казалось; под крахмальной простыней его грудь поднималась и опускалась с
равномерной ритмичностью, и на лице не было заметно никаких признаков
лихорадки или страдания, а Джуд ожидала собственная кровать в комнате
наверху, где она по ночам спала и слышала звук только собственного дыхания.
Сегодня ночью что-то абсолютно непреодолимое манило ее остаться в почти
полной темноте, прислушиваясь к тихому дыханию другого человека.
С такими мыслями было опасно находиться в темноте наедине с мужчиной,
которого Джуд совсем не знала. Несбыточные мечты могли заманить мысли старой
девы в неведомое царство страсти, а зарождающиеся желания убедить невзрачную
женщину в осуществимости невозможного.
И, будучи чувствительной старой девой, Джуд, оторвавшись от
мечтательного созерцания, отправилась в свою девичью спальню наверху, чтобы
оставшиеся ночные часы метаться от безумного возбуждения.


Глава 4

Раздался раскат грома. Начавшись злобным ворчанием, он постепенно
набрал такую силу, что в окнах задребезжали стекла, а стены затряслись от
его гнева.
Для Долтона Макензи, постепенно приходившего в себя на узкой кровати,
шум исходил главным образом из источника, находившегося у него между
висками, и многократно усиливался там до тех пор, пока звук и боль не стали
неразделимыми. Очень долго Макензи не решался пошевелиться, боясь, что эти
прожорливые твари причинят ему еще большее страдание, и постепенно у него в