"Дональд Уэстлейк. В колыбели с голодной крысой" - читать интересную книгу автора

международные отношения, причем позиция и убеждения союза в любом случае
основывались единственно на так называемом цивилизованном эгоизме. Взять хотя
бы высокие тарифные ставки. Как отражаются высокие тарифные ставки на
экономике отдельно взятой страны и даже всего мира - до этого профсоюзу нет
никакого дела, главное - что в высоких тарифах заинтересованы члены профсоюза,
поскольку они снижают конкурентоспособность иностранных товаров и увеличивают
количество рабочих мест в самой Америке. В то же время крупные универмаги
могут быть заинтересованы в низких тарифах, которые позволяют приобретать
товар по более дешевым ценам, а следовательно, продавать его больше,
способствуя тем самым дополнительным вливаниям в экономику. В идеальном мире
все граждане могли бы собраться вместе и решить, что для них всего лучше, но в
реальном мире разные группы граждан спорят между собой, борются каждая за свои
максимальные выгоды. Между этими многочисленными группами, сосредоточенными
исключительно на собственных интересах и тянущими одеяло на себя, обычно
устанавливается некое зыбкое равновесие.
Соображения по этому поводу, порой кардинально противоположные, я слышал в
учебной аудитории, но ни одно из них никогда не было для меня осязаемым.
Теперь же я находился внутри одной из таких напористых групп и смотрел на
взаимосвязи и результаты с точки зрения ее членов, и догмы учебников внезапно
облеклись для меня в плоть. Я понял, что в жизни все происходит именно так,
как написано в учебнике, и пожалел бедных магистров математики, которые не
смогут увидеть, как выведенные ими математические формулы претворяются в
жизнь.
Мы ехали на север, беседовали о том, что я прочитал в брошюрах, и у меня
возникло убеждение, что он страстно увлечен своим делом. И если применительно
к столь нечестивому занятию употребить слово "призвание", то оно было истинным
его призванием. Я задавал ему вопросы не потому, что сам не мог на них
ответить. Хотелось убедить его, что мне все это тоже интересно. А он отвечал с
удовольствием и очень подробно.
В Хэррисберге мы остановились перекусить гамбургерами с кофе и размять
ноги. Уолтер пофлиртовал с официанткой, длинноногой рыжей девушкой с зелеными
тенями на веках, и я с досадой отметил, что теперь уже ощущал себя
двенадцатилетним и едва ли не удивлялся, что мои ноги доставали до пола. После
Хэррисберга мы проехали по двадцать второму шоссе до Эллентауна и повернули на
платную дорогу, в северном направлении. Затем по одиннадцатому шоссе - до
границы штата Нью-Йорк и там, в Бингемтоне, мы остановились на обед.
Уже стемнело, когда мы вышли из ресторана и направились к машине, но
Уолтер сказал:
- Думаю, мы можем добраться до места сегодня. Осталось одолеть около ста
пятидесяти миль. А позади осталось почти триста пятьдесят.
Последний отрезок пути до Сиракьюса я дремал. Восемь часов сидения в
автомобиле, перемежающиеся периоды разговора и молчания и зелено-черный пейзаж
за окном утомили меня. Я чувствовал себя разбитым, мне не хватало воздуха, как
накануне в душном Вашингтоне. После Бингемтона я заснул.
Когда Уолтер разбудил меня, я не мог понять, кто он такой и куда меня
занесло. Сквозь окошко машины я увидел ровную синюю стену с красной дверью и
окно с желтыми жалюзи, залитые светом прожектора, идущим откуда-то из-за моей
спины. Огромный улыбающийся детина тряс меня за плечи, приговаривая: "Мы
приехали".
Я выпал из реальности всего на несколько секунд и первой узнал панель