"Дональд Уэстлейк. Банк, который булькнул ("Дортмундер")" - читать интересную книгу автора

телевизор, но одну из главных ролей играл Дик Пауэлл, и она решила обождать.
Вскоре выяснилось, что картина называется "Высокая мишень", а Дик Пауэлл
играет нью-йоркского полицейского по имени Джон Кеннеди, который пытается
предотвратить покушение на Авраама Линкольна. Он ехал в поезде - не
Линкольн, а Дик Пауэлл, - и ему то и дело присылали телеграммы, а проводник
бегал по вагонам, выкрикивая: "Джон Кеннеди! Джон Кеннеди!" Это давало Мэй
приятное ощущение, будто она перенеслась в другое место; не отрывая глаз от
экрана, она попятилась назад, пока не наткнулась на диван.
Разумеется, Дортмундер вернулся домой в самый захватывающий момент, да
ещё притащил с собой Келпа. На экране шел 1860 год, Авраам Линкольн
готовился принять президентскую присягу, и вот как раз тут-то его и
собирались убить. Заговор возглавлял Адольф Менжу, но Дик Пауэлл, - то есть
Джон Кеннеди, - был слишком проворен для него. Так что пока было неизвестно,
как обернется дело.
- Даже не знаю, - сказал Дортмундер, обращаясь к Келпу. - Все-таки
насчет Виктора я не уверен. - Затем он повернулся к Мэй. - Привет. Ты как?
- С самого утра на ногах.
- Да с Виктором все в порядке, - сказал Келп. - Привет, Мэй. Как спина?
- Почти так же. Последние несколько дней ноги беспокоят. Боже,
продукты!
Дортмундер и Келп изумленно воззрились на нее, а она, вскочив с дивана
и дымя сигаретой, словно игрушечный паровозик, бросилась на кухню, где из
сумок с замороженными продуктами уже потекло.
- Я забыла положить продукты в холодильник! - крикнула она, быстро
раскладывая пакеты по полкам. - Сделай телевизор погромче!
В гостиной звук прибавили, но и заговорили громче. К тому же, диалогов
почти не было, так что до Мэй доносились только звуковые эффекты. Потом
густой мужской голос - судя по всему, это был сам Авраам Линкольн, -
произнес: - "Неужели вы думаете, что президент пойдет принимать присягу под
покровом ночи, словно вор?"
Побросав продукты в холодильник, Мэй вернулась в гостиную.
- Как, по-вашему, он и в самом деле так сказал?
Дортмундер и Келп, по-прежнему обсуждавшие какого-то Виктора, с
удивлением повернулись к ней.
- Кто?
- Он. - Мэй ткнула пальцем в сторону телевизора. Когда все трое
посмотрели на экран, то увидели человека, который стоя по колено в воде в
огромном унитазе, прыскал какой-то жидкостью себе на подбородок и что-то
рассказывал о бактериях. - Не он, а Авраам Линкольн. - Оба продолжали
недоуменно смотреть на нее. - Ладно, бог с ним. - Выключив телевизор, Мэй
спросила Дортмундера: - Как прошел день?
- Отвратительно. Я лишился всей рекламы. Придется доставать новую.
- Какая-то женщина вызвала полицию, - пояснил Келп.
Мэй, прищурившись, выпустила струю дыма.
- Теряем хватку?
- Перестань, Мэй, - обиделся Дортмундер. - Ты же меня знаешь.
- По-моему, все вы одинаковые, - отмахнулась та.
Они познакомились почти год назад, когда Мэй застукала Дортмундера на
мелкой краже в универсаме. Самое интересное заключалось в том, что
Дортмундер даже не пытался оправдываться и просить о сочувствии, но, тем не