"Дональд Уэстлейк. Разная любовь, разная смерть" - читать интересную книгу автора

красками. Однако тогда мне так Не казалось! (У скольких разочарованных
мечтателей на протяжении столетий вырывался отчаянный крик пробуждения?) И
все же позволю себе порассуждать немного в свое оправдание. На своем веку
я вволю нагляделся на жен "медвежатников" ""Медвежатники" - взломщики
сейфов (жаргон)." и супруг квартирных воров, сотни их перевидал и знаю,
что они за народец. В большинстве своем опустившиеся неряхи и неопрятные
растрепанные грязнули, ютящиеся в жалких квартирках, либо безмозглые
недоумки, как и их благоверные. Взломщики, возвратившиеся домой после
ночного промысла, попадают отнюдь не в объятия дивных сирен.
Линду, конечно, никак нельзя было назвать сладкозвучной сиреной, но и
опустившейся особой она не была. Женщина одаренная, с живым умом,
любознательная, она, как и многие ей подобные, получила образование в
нью-йоркской средней школе, потом дополнила его годами интенсивного чтения
книг, и, собственно, интерес к столь редкому занятию и сблизил нас.
Не буду надоедать вам всеми подробностями происшедшего, Разными
стадиями, остановками и вехами на длинном спуске, соскользнув по которому
мы очутились в объятиях друг друга. Это произошло. Наша связь длилась три
года.
Она, возможно, продолжалась бы и дольше, если бы нечто не зависящее
от нас не положило ей конец. Случившееся положило конец всему.
Видеться с Линдой я мог, конечно, только в служебное время, об
остальных передвижениях мне приходилось давать строгий отчет. А это
означало, что в мою тайну был посвящен еще один человек, мой напарник Джок
Стиган. Он прикрывал меня, и я ни разу не услышал от него ни слова
осуждения. Джок считал, что взрослый человек сам обязан отвечать за свои
поступки. Джок помогал мне, потому что был моим напарником и другом, а не
потому что одобрял то, что я делал.
Арест, во время которого застрелили Джока, должен был бы пройти так
же просто, как и арест Динка Кембелла четырьмя годами ранее. Однако
случилось по-иному. Владелец притона, за которым мы охотились, успел со
времени нашей предыдущей встречи сесть на иглу. А мы этого не знали. При
его захвате мне следовало быть рядом, а меня рядом не было. Джок завез
меня к Линде и один поехал дальше, навстречу своей смерти; сунув в карман
клочок бумаги с номером телефона Линды на случай, если придется мне
позвонить.
Никто не знал, где я нахожусь. Прибывшие на место полицейские
допросили свидетелей, и выяснилось, что напарника Джока, то есть меня,
никто не видел. На всякий случай проверили номер телефона и в телефонной
компании получили информацию, что он принадлежит Дэниелу Кемпбеллу - в
отсутствие Динка Линда оставила телефон на его имя. И пока я в нескольких
кварталах оттуда стоял перед зданием многоквартирного дома, поправляя
галстук и недоумевая, почему Джок задерживается, над холодеющим телом
Джока решалась моя судьба.
Управление полиции не простило меня, но Кейт простила. А вот что
касается Билла, моего тринадцатилетнего сына, я не знаю. То есть я знаю,
что он в курсе случившегося со мной, но о том, что он думает, мне не
догадаться. Происходящее в глубинах детского сознания недоступно пониманию
взрослых. Что же касается меня самого, вряд ли я сумею когда-нибудь
простить себе эту цепочку предательств. Но я свыкся с мыслью, что мне
придется жить дальше и как бы заключил перемирие с самим собой, правда, не