"Дональд Уэстлейк. Пижона - в расход (серия остросюжетного детектива)" - читать интересную книгу автора

заправлена, весь пол завален журналами, дверь из спальни в ванную - настежь,
и это просто безобразие: повсюду валяются трусы, носки и майки. Словом,
обычный срач, который я вечно клянусь самому себе разгрести при первом
удобном случае и все никак не разгребу. Однако сегодня, понятное дело, я не
думал о беспорядке и даже не заметил его, а просто ворвался в гостиную,
включая все светильники, какие попадались на пути, и быстро позвонил дяде
Элу в его манхэттенскую квартиру на Восточной 67-й улице.
Понадобилось семь звонков, я считал. Мой дядя Эл, известное дело,
закипает от ярости. Еще бы - в такой-то час! Но даже он наверняка
согласится, что у меня есть причины звонить.
Наконец он ответил. Я узнал его голос, сонный и раздраженный:
- ...ло? Что? Кто, черт возьми?
- Дядя Эл, - сказал я, - это я, Чарли.
Он мигом пробудился к жизни и стал безупречно вежлив.
- Альберта Гэтлинга нет дома.
- Дядя Эл, - твердил я свое. - Вы что, не слышите меня? Это я, ваш
племянник Чарли Пул.
- Альберта Гэтлинга нет дома. Он уехал из города.
Да что же творится-то?
- Что вы несете? - воскликнул я. - Вы - дядя Эл, я узнал вас по голосу.
- Альберт Гэтлинг во Флориде, - ответил он. - И пробудет там по меньшей
мере неделю. С вами говорит слуга.
- Позовите к телефону тетю Флоренс, - потребовал я. Не знаю уж, что
нашло на дядюшку Эла, но тетя Флоренс мигом образумит его. Тетя Флоренс -
жена моего дядюшки Эла и сестра моей матери. Так что дядя Эл, в общем-то, и
не дядя, а просто теткин муж.
- Альберт и Флоренс Гэтлинг во Флориде, - был ответ.
- Дядя Эл - снова завел я, но он повесил трубку.
Вернее, это я подумал, что он повесил трубку. Но когда я позвонил
снова, то не услышал ни гудков, ни каких-либо иных звуков. Трубка
безмолвствовала, и я знал, что это означает. Это значит, что парни на улице
перерезали провод, и я не могу никуда позвонить, чтобы позвать на помощь.
Что мне было делать? В голову пришла дикая мысль схватить на кухне
сковородку, спрятаться за дверью на лестнице и - бум! бум! - оглушить их,
когда они поднимутся наверх. Без толку. Я в этих "бум! бум!" - ни бум-бум.
Даже если у меня хватит духу сделать им "бум! бум!" (а я, поверьте мне,
слишком струхнул, чтобы прятаться за дверью на лестнице даже с пулеметом в
руках), все равно это без толку. Потому что речь идет о простом
недоразумении, и, как только оно разрешится, все вернется на круги своя, и
будет полный порядок, как и раньше. Но лишь в том случае, если я не причиню
вреда кому-нибудь из этих парней. Не убью и не контужу так, что беднягу
увезут в больницу или еще куда. Даже если это будет самозащита, даже если
речь идет о недоразумении, в котором вовсе нет моей вины, у меня, один черт,
возникнут трения с организацией.
Выходило так, что они могут в меня стрелять и делать что хотят, а я не
смею причинить им ни малейшего вреда. Если, конечно, хочу вести прежнюю
вольготную жизнь.
С другой стороны, я не смею просто сидеть сиднем и ждать. Если,
конечно, хочу вести какую-нибудь жизнь вообще.
Ну, как же тогда быть?