"Дональд Уэстлейк. Дурак умер, да здравствует дурак!" - читать интересную книгу автора

денег я смогу сберечь на взносах по страхованию жизни, и предлагал
воспользоваться приложенным конвертом. Было тут с полдюжины разных, хотя по
сути одинаковых, просьб о денежной помощи. И уведомление, что я выиграл
бесплатный абонемент на занятия бальными танцами. И еще - корзину
флоридских апельсинов. Какой-то законник сообщал мне, что его клиентка, мисс
Линда Лу Макбеггл, намерена подать на меня в суд за уклонение от исполнения
отцовских обязанностей, если я тотчас не начну их исполнять и не возмещу
добром причиненное ей зло. Тут же было надушенное письмо от мисс Кристел
Сен-Сир, предлагавшей массаж на дому. И предупреждение об огромной
опасности, грозящей мне, если я не пожертвую все свои деньги Мировому
вселенскому собору торжествующих святых, ибо легче верблюду пролезть сквозь
игольное ушко, чем толстосуму - попасть на небеса. Как бы в подтверждение
дурных пророчеств в самом низу стопки я обнаружил открытку из библиотеки,
напоминавшую мне о необходимости срочно вернуть книгу.
Знаете, что я вам скажу? Кабы все эти послания поступили ко мне не
скопом, а по отдельности, я наверняка купился бы на них (особенно в том
случае, если бы мой разум не был занят решением других головоломок). Но вот
так, грудой, они лишь раскрыли мне глаза, ибо я впервые в жизни увидел,
насколько все это нелепо. Ну, вы меня понимаете: одна обнаженная женщина -
это прекрасно, а вот сборище нудистов - сущий дурдом.
О! Как же ревел огонь в моем камине!


18

Я завел будильник на девять часов, но телефон разбудил меня в двадцать
минут девятого. Я ничего не соображал и едва не ответил на звонок. На
нетвердых ногах я вошел в гостиную и спохватился, лишь когда мои пальцы уже
коснулись трубки. Я отдернул руку, словно телефон был раскален докрасна,
задрожал и стоял, как вкопанный, пока один из промежутков между звонками не
начал делаться все длиннее и длиннее и не превратился в тишину, которую
больше не нарушали никакие телефонные звонки.
В этот миг, во вторник 23 мая, меня посетила первая связная мысль:
"Теперь, когда у меня есть триста тысяч долларов, я могу позволить себе
параллельный телефон". Мысль показалась мне приятной, и я улыбнулся, а
потом, чтобы улыбка не пропала зря, пошел в ванную и почистил зубы перед
зеркалом.
Мне с трудом верилось, что время близится к девяти утра: шторы
по-прежнему закрывали все окна, так что в квартире было только-только за
полночь. Собирая себе завтрак, я не мог избавиться от ощущения, что на самом
деле готовлю поздний ужин. А когда без пяти десять я спустился по лестнице и
очутился в залитом ярким солнцем мире, его сияние показалось мне неуместным,
все равно как после дневного киносеанса - выходишь, а на улице еще светло.
И это неправильно, но деваться некуда: день еще не кончился.
Ощущение смещенности во времени сопровождалось еще одним, гораздо более
противным. Это был зуд между лопаток. Я не заметил перед домом поджидавшего
меня лимузина, а на тротуарах мне бросилось в глаза отсутствие бросающихся в
глаза праздных личностей, но тем не менее я испытал неприятное и странное
чувство, когда вышел на солнцепек и разом превратился в самую большую живую
мишень на свете. Спускаясь по ступенькам крыльца, я размышлял исключительно