"Дональд Уэстлейк. Дурак умер, да здравствует дурак!" - читать интересную книгу автора

распахнутой настежь. Подойдя к ней, я выглянул наружу. В парадном тоже было
пусто, если не считать валявшегося на полу башмачка из белой пластмассовой
плетенки и с красным пластмассовым каблуком.
Второй башмачок, по-видимому, все еще был на ноге Герти.


14

Итак, что теперь?
Я стоял посреди тесной, загроможденной и захламленной гостиной, держал
в правой руке башмачок Герти и вновь и вновь повторял этот вопрос, на сей
раз уже вслух:
- Итак, что теперь?
Ответа не было.
Когда похищают человека (а башмачок явно свидетельствовал о том, что
Герти похищена неизвестным лицом или, скорее, лицами, и ни о чем другом), в
голову первым делом приходит мысль позвонить в полицию, поэтому, вернувшись
в квартиру, я направился прямиком к телефону, но тотчас спохватился,
вспомнив слова Герти, сказанные мне за несколько минут до ее исчезновения:
только четыре человека знали, что я был в квартире Карен, и трое из них -
легавые.
Так можно ли звонить в полицию? Можно ли допустить, чтобы люди вроде
Стива и Ральфа знали, где я нахожусь? Я с самого начала инстинктивно не
доверял тем двоим, а теперь выясняется, что мое наитие, вероятно, в кои-то
веки не обмануло меня.
Как же тогда быть с Райли? Мы дружим уже много лет, и он ни за что не
предал бы меня. Но разве последние несколько дней Райли не вел себя странно?
Разве не был он раздражителен, угрюм и погружен в себя, что в обычных
условиях вовсе ему не свойственно? К тому же, выяснилось, что Райли ведет
двойную жизнь и мечется между Карен и своей доселе невиданной женой. И разве
я не подозревал, что Райли - ничуть не меньший мошенник, чем те уголовники,
которых он так хорошо понимает? Мог ли я полностью доверять такому человеку?
Ну, а сама Карен? Разве во время нашей первой встречи в парке на
Мэдисон-сквер она не наврала мне? Разве не ввела меня в заблуждение? Что я,
в конце концов, знаю о ней? Лишь то, что она умеет убедительно
лгать и крутит любовь с женатым человеком.
Нет-нет, если мне дорога моя шкура, я не должен верить никому из этих
людей.
Но к кому же мне тогда обратиться? Я подумал о своем так называемом
поверенном, о доблестном стряпчем Добрьяке. Вот уж кому я не дал бы даже
жетон на проезд в подземке. В Сахаре - и то не дал бы. Или Уилкинс, мой
сосед. Может, придя ко мне с чемоданом, набитым романом, он на самом деле
вел разведку обстановки по наущению мафии? Ведь это не более невероятно, чем
утверждения Уилкинса о том, что он якобы написал книгу о воздушных легионах
римлян, бомбящих камнями галльских дикарей. Или мистер Грант. Не слишком ли
он славный? В жизни таких не бывает. Незаметный, кроткий, безобидный. Разве
не таким должен быть самый изощренный заговорщик? Может, Гранта или Уилкинса
(а то и обоих, почему нет?) нарочно подселили в мой дом много лет назад, дав
им задание следить за мной и дожидаться удобного случая?
Скажете, притянуто за уши? Неправдоподобно? Оно, конечно, так, но разве