"Дональд Уэстлейк. Дурак умер, да здравствует дурак!" - читать интересную книгу автора

обмениваться пустыми взглядами, я начал ощущать себя то ли третьим лишним,
то ли пятым колесом, то ли рыбьим зонтиком, и поэтому, когда Райли предложил
Карен "немного прогуляться", я испытал не меньшее облегчение, чем они.
Разумеется, после их ухода меня охватило странное чувство, какое
испытывает всякий человек, оставшийся один в незнакомой квартире, и я
принялся робко исследовать комнаты, зажигая все светильники. Приблизительно
час я потратил на бесплодные размышления о том, кто и почему убил дядюшку
Мэтта и покусился на меня, и как так получилось, что спустя две недели
полиция все еще не распутала дело. Когда мне стало по-настоящему тоскливо, я
обшарил квартиру в поисках карандаша и бумаги, уселся в гостиной и начал
составлять кроссворд, чем не занимался уже давно, со школьных лет. Когда мне
было пятнадцать или шестнадцать, я продал довольно много этих штуковин
всевозможным журналам, печатающим головоломки. До сих пор горжусь одной из
лучших своих выдумок: "Мастер на все ноги, четыре буквы". Вскоре я забросил
словоплетство и, немного посмотрев телевизор, около полуночи завалился на
диван и заснул с гораздо меньшими усилиями, чем можно было ожидать.
В начале третьего меня разбудила Карен, которая вернулась домой малость
навеселе и, пошатываясь, включила свет в гостиной, прежде чем успела
вспомнить, что вообще-то у нее гость. Потом, коль скоро я все равно
пробудился, а ей пришла охота поболтать, мы немного посидели и поточили
лясы. Я - в трусах и одеяле, а Карен - в облегающем вязаном платье и
чулках.
Разумеется, ей хотелось говорить главным образом о Райли: давно ли я
его знаю, что о нем думаю, и так далее.
- Ничего не могу сделать, - призналась мне Карен. - Сначала этот
мужчина вскружил мне голову, а потом я ее и вовсе потеряла.
Голова у нее определенно кружилась, но была на месте, и я спросил:
- А вы намерены... пожениться?
- Эх! - Карен махнула рукой и сделалась похожей на маску трагедии. Я
понял, что допустил оплошность, и попытался исправить положение, сказав:
- Да, я помню, как впервые увидел Райли в отделе борьбы с
мошенничеством...
Но было слишком поздно: я уже дернул за веревочку, и мне, хотел я того
или нет, пришлось выслушать извечную историю о горькой женской доле.
- Разве вы не знаете про Джека? - спросила меня Карен. Поскольку она
была в подпитии, начало и конец каждой фразы у нее малость расплывались,
зато середину она выговаривала с дивной четкостью. - Не знаете про его
жену?
- Вы хотите сказать, что он уже женат? Сейчас?
- Они не живут вместе уже много-много-премного лет, - она взмахнула
рукой, отгоняя призраков всех этих многих и многих лет. - Но не разведены.
- Карен подалась ко мне, рискуя упасть и опрокинуть кресло, и доверительно
прошептала: - Из-за вероисповедания.
- О! - выдохнул я. - Этого я не знал. Райли никогда не упоминал...
Впрочем, полагаю, что и не стал бы... То есть, он не... э... Короче, у нас
не было случая затронуть эту тему.
- Все из-за веры, - шепотом продолжала Карен. Она подмигнула мне и
снова откинулась в кресле. - Вот я и сижу тут. Без ума от этого человека, а
сделать ничего нельзя. Ничего нельзя сделать.
- Очень жаль, - сказал я. Что еще можно ответить на такую речь в два