"Дональд Уэстлейк. Дурак умер, да здравствует дурак!" - читать интересную книгу автораобмениваться пустыми взглядами, я начал ощущать себя то ли третьим лишним,
то ли пятым колесом, то ли рыбьим зонтиком, и поэтому, когда Райли предложил Карен "немного прогуляться", я испытал не меньшее облегчение, чем они. Разумеется, после их ухода меня охватило странное чувство, какое испытывает всякий человек, оставшийся один в незнакомой квартире, и я принялся робко исследовать комнаты, зажигая все светильники. Приблизительно час я потратил на бесплодные размышления о том, кто и почему убил дядюшку Мэтта и покусился на меня, и как так получилось, что спустя две недели полиция все еще не распутала дело. Когда мне стало по-настоящему тоскливо, я обшарил квартиру в поисках карандаша и бумаги, уселся в гостиной и начал составлять кроссворд, чем не занимался уже давно, со школьных лет. Когда мне было пятнадцать или шестнадцать, я продал довольно много этих штуковин всевозможным журналам, печатающим головоломки. До сих пор горжусь одной из лучших своих выдумок: "Мастер на все ноги, четыре буквы". Вскоре я забросил словоплетство и, немного посмотрев телевизор, около полуночи завалился на диван и заснул с гораздо меньшими усилиями, чем можно было ожидать. В начале третьего меня разбудила Карен, которая вернулась домой малость навеселе и, пошатываясь, включила свет в гостиной, прежде чем успела вспомнить, что вообще-то у нее гость. Потом, коль скоро я все равно пробудился, а ей пришла охота поболтать, мы немного посидели и поточили лясы. Я - в трусах и одеяле, а Карен - в облегающем вязаном платье и чулках. Разумеется, ей хотелось говорить главным образом о Райли: давно ли я его знаю, что о нем думаю, и так далее. - Ничего не могу сделать, - призналась мне Карен. - Сначала этот Голова у нее определенно кружилась, но была на месте, и я спросил: - А вы намерены... пожениться? - Эх! - Карен махнула рукой и сделалась похожей на маску трагедии. Я понял, что допустил оплошность, и попытался исправить положение, сказав: - Да, я помню, как впервые увидел Райли в отделе борьбы с мошенничеством... Но было слишком поздно: я уже дернул за веревочку, и мне, хотел я того или нет, пришлось выслушать извечную историю о горькой женской доле. - Разве вы не знаете про Джека? - спросила меня Карен. Поскольку она была в подпитии, начало и конец каждой фразы у нее малость расплывались, зато середину она выговаривала с дивной четкостью. - Не знаете про его жену? - Вы хотите сказать, что он уже женат? Сейчас? - Они не живут вместе уже много-много-премного лет, - она взмахнула рукой, отгоняя призраков всех этих многих и многих лет. - Но не разведены. - Карен подалась ко мне, рискуя упасть и опрокинуть кресло, и доверительно прошептала: - Из-за вероисповедания. - О! - выдохнул я. - Этого я не знал. Райли никогда не упоминал... Впрочем, полагаю, что и не стал бы... То есть, он не... э... Короче, у нас не было случая затронуть эту тему. - Все из-за веры, - шепотом продолжала Карен. Она подмигнула мне и снова откинулась в кресле. - Вот я и сижу тут. Без ума от этого человека, а сделать ничего нельзя. Ничего нельзя сделать. - Очень жаль, - сказал я. Что еще можно ответить на такую речь в два |
|
|