"Скотт Вестерфельд. Инферно. Армия ночи" - читать интересную книгу автора

части или, по крайней мере, заставит днем чувствовать себя измотанным,
однако для этого паразит слишком хорошо устроен. Он не желает моей смерти. В
конце концов, я носитель и должен оставаться живым, чтобы обеспечить его
распространение. Как и всякий паразит, он сумел внутри меня найти непрочное
равновесие, которое называется оптимальной вирулентностью. И берет столько,
сколько может безнаказанно взять, высасывая питательные вещества,
необходимые для создания новых отпрысков. Однако ни один паразит не хочет
слишком быстро истощить "хозяина", пока тот носит его в себе. Поэтому,
наевшись, он отступает. Я могу есть, как парень в четыреста фунтов весом, но
никогда не растолстею. Паразит использует питательные вещества, чтобы
распылять свои споры в кровь, слюну и сперму, оставляя и мне достаточно,
чтобы иметь силу хищника и все чувства на пределе.
Оптимальная вирулентность - вот причина того, что смерть от паразита
долгая и томительная. В случае такого носителя, как я, время, потребное для
умирания, дольше срока нормальной человеческой жизни. Вот как более старые
охотники на инфернов говорят об этом: не столь1 ко бессмертие, сколько
нисходящая спираль, которая длится столетия. Может, поэтому они используют
слово "не-мертвые".
Итак, я лежу без сна каждую ночь, прислушиваясь к разъедающей,
сжигающей калории борьбе внутри, и изредка поднимаюсь, чтобы перекусить.
Казалось, эта ночь тянулась особенно долго. Я думал о Ласи, вспоминал
ее запах и множество других деталей, которые, оказывается, заметил, даже не
осознавая этого. Когда она говорила, то иногда сжимала правую руку в кулак,
а брови слегка двигались под скрывающей их челкой, и - в отличие от
техасских девушек - она не повышала голоса в конце предложения, если только
это не был вопрос, а иногда даже и в этом случае.
На следующий день мы договорились встретиться в моем любимом бистро
после утренних занятий. Ни она, ни я не хотели продолжать разговор в
присутствии ее приятелей, да и пицца во рту как-то не располагала обсуждать
надпись, сделанную хрящом на стене.
Обычно я стараюсь не мучить себя, встречаясь с привлекательными
девушками своего возраста, но, в конце концов, тут была замешана работа.
Кроме того, немного мучений не помешает.
Мне совсем не хотелось кончить, как Шринк, - собирать старых кукол или
делать что-нибудь еще более странное. И еще мне казалось, что было бы
приятно время от времени встречаться с кем-то помимо Ночного Дозора, с
кем-то, кто думает, что я обычный парень. Так я и пролежал всю ночь без сна,
думая о лжи, которую собирался скормить ей.
Встал я рано и сначала отправился в Ночной Дозор. Наш офис во многом
похож на любое другое правительственное здание, разве что он старее, мрачнее
и даже глубже под землей. Здесь можно встретить и обычные металлодетекторы,
и нудных бюрократов за стеклом, и даже древние деревянные ящики картотеки,
набитые накопившимися за четыре столетия документами. За исключением
фанатиков типа доктора Крысы, никому не нравится работать здесь.
Удивительно, как это весь город еще не заражен.
Сначала я отправился в архив. С точки зрения квадратных метров архив -
самый большой отдел Дозора. У них есть доступ к обычным городским данным, но
также хранятся и собственные документы, восходящие к тем временам, когда
Манхэттен назывался Новым Амстердамом. Записи позволяют выяснить, кто чем
владеет в городе, кто владел этим до него и еще раньше... и так вплоть до